Эдвард Люттвак - Стратегия Византийской империи

Что же касается прежнего аварского господства над западной оконечностью степи, Понтийской степью к северу от Чёрного моря, находящейся ныне большей частью в границах Украины, то её захватили более удачливые тюркские племена или военные отряды, собравшие множество других, чтобы образовать крупные нации хазар и печенегов (о тех и других речь пойдёт ниже).

Принимая во внимание природу этногенеза, то, что образуется благодаря присущим ему процессам слияния, ассимиляции, разложения и распада, вообще не нацией следовало бы называть, поскольку это название предполагает некоторую степень этнической однородности, а скорее государством, ибо в конечном счёте это прежде всего образование по сути политическое. Единственное препятствие здесь состоит в том, что некоторые подобные общности, как, например, немаловажные для нашей темы печенеги, речь о которых пойдёт ниже, оставались непрочным союзом племён, кланов и военных группировок. Они осознавали себя печенегами, но у них не было ни вождей, власть которых распространялась на всех, ни общих установлений, так что нацией они могли быть лишь в самую последнюю очередь. Такими же, в сущности, были и гунны, крупная нация, каковой они были в то время, когда к власти над ними пришёл Аттила в качестве единоличного властителя. Он-то и дал им институции, сущностно необходимые для государственности, и сделал их значительно могущественнее, чем прежде.

Обветшание, запустение и окончательное крушение приграничных укреплений по Рейну и верхнему Дунаю стало великой катастрофой века для граждан империи, которые остались беззащитны перед грабежом и разрушением, если не перед чем-то худшим. Эта затянувшаяся трагедия отразилась практически во всех текстах того времени, дошедших до наших дней, а это не только исторические сочинения, но и поэмы, письма, жития святых и другие письменные источники, которые посвящены совсем иным темам, но в них встречаются и попутные замечания. В этих источниках содержатся описания захватчиков или просто горестные жалобы на завоевателей, в число которых входили такие германские племена и народы, как аламанны, бургунды, рипарийские, а затем салические франки, гепиды, могучие грейтунги и тервинги, герулы, квады, росомоны, руги, скиры, свевы, тайфалы и вандалы, а также всадники-аланы родом с Иранского плато, а возможно, и анты-славяне.

Однако считалось, что гунны Аттилы представляют собою угрозу куда более страшную, чем кто-либо из них, и впоследствии о них помнили крепко (как, впрочем, помнят о них ещё и сейчас): гораздо крепче, чем о готах Алариха, разграбивших Рим в 410 г., или о вошедших в поговорку вандалах, которые причинили ещё большую беду, прервав поставки североафриканского зерна в Италию.

Для современных этим событиям церковных писателей гунны были бичом Божьим, а сам Аттила – Антихристом; правда, изображали его и человеком, хотя и ужаснейшим из всех варваров; это характерно для повествований о чудесах, в одном из которых действует такой исторический персонаж, как папа Лев I:

Он ради римского имени [т. е. народа] предпринял посольство, отправился к королю уннов, по имени Аттела, и избавил всю Италию от опасных врагов [27].

Поскольку гуннов отождествляли с геродотовскими массагетами, более древним страшным степным народом, они неизбежно стали главными действующими лицами апокалиптической войны Гога (готов) и Магога, о которой говорится в книге Иезекиля. Другой глашатай Церкви, Амвросий, впоследствии святой и первый из епископов Милана, которые до сих пор остаются сильно политизированными, умолчал о Гоге и Магоге, но пришёл к тому же самому выводу:

Хунны поднялись на аланов, аланы на готов, готы на тайфалов и сарматов. И нас они, изгнанные с родины готов в Иллирию, сделали изгнанниками, и нет этому конца… так что мы на закате мира сего… [28]

Примечательно также, что войны гуннов с готами, гибель короля бургундов Гундахара с многочисленным войском в 436 г., да и сам Аттила всё ещё крепко держались в памяти народов спустя столетия, причём даже очень далеко от тех мест, по которым им когда-то довелось проходить. В староанглийской поэме «Видсид» герой поэмы заявляет:

Вульфхере нашёл я и Вюрмхере [имена неизвестных лиц]; воевало там непрестанно войско хредов [готов] в лесах у Вистлы [Вислы], мечами точёными часто обороняя древний трон свой от народа Этлы [Аттилы] [29].