Ирина Соколовская - Человек в поисках себя. Очерки антропологических и этических учений. Том 1. Античность и Средневековье

При виде моих родных, пришедших на поле битв, Кришна,

Подкашиваются ноги мои, во рту пересохло,

Дрожит мое тело, волосы дыбом встали. …

Зловещие знамения вижу, не нахожу я блага

В убийстве моих родных в сраженье, Кешава.

Не желаю победы, Кришна, ни счастья, ни царства;

Что нам до царства, Говинда, что в наслажденьях, в жизни?

В эту битву вмешались, жизнь покидая, богатства:

Наставники, деды, отцы, сыны, внуки,

Шурины, тести, дяди – все наши родные,

Их убивать не желаю, Мадхусудана, хоть и грозящих смертью,

Даже за власть над тремя мирами, не то, что за блага земные.

В ответ Кришна, приводя доводы в пользу битвы, излагает концепцию о месте человека в мире, его назначении, разных путях к освобождению. Он подчеркивает, что наилучший из этих путей – неукоснительное, деятельное и незаинтересованное исполнение человеком своего общественного долга, продиктованного принадлежностью к определенной варне или государству в целом. Ниже мы увидим, что этот мотив Кришны созвучен конфуцианскому пониманию предназначения человека, а также платоническому учению о социальной функции человека («Политик»).

В свое речи Кришна формулирует новый нравственный идеал, отличающийся от идеала Вед. Если ведическая традиция видела нравственный идеал в бесстрастном и равнодушном мудреце, отрешившемся от мира, созерцательно углубленного в себя, то идеал «Бхагавад-гиты» – активный, деятельный человек, исполняющий свой земной долг.

Именно по этим причинам Кришна убеждает Арджуну принять участие в битве, разъясняя ему его долг, как храброго, мужественного и стойкого воина и царевича независимо и даже вопреки своим чувствам:

В этом мире есть две точки зрения, мной возвещенные раньше, о безупречный:

Размышляющих – йога познания, йогинов – йога действий.

Не начинающий дел человек бездействия не достигает;

И не только отреченьем он совершенства достигнет.

Ведь никто, никогда даже мгновенья не может пребывать в бездействии,

Ибо все действия он производит невольно, в силу качеств, рожденных природой.

Кто сидит, обуздав стремления чувств, но сердцем привязан к предметам,

Заблудший, тот идущим по неверной дороге зовется.

Кто же манасом (умом) чувства смирив, действия чувств направляет

На карма-йогу, того отрешенным зовут, Арджуна.

Необходимое дело свершай: лучше бездействия дело;

Бездействуя, даже отправлений тела тебе не удастся исполнить.

Дела, совершенные не ради жертвы, – оковы для мира;

Выполняй же дела, свободный от связей, Каунтея.

…Итак, всегда совершай без привязанности должное дело;

Кто без привязанности принимается за дело, Высшего достигает…

К высшему благу ведут оба: отрешение и йога-действий,

Но из двух карма-йога превосходит отрешенье от действий. …

Преданный йоге, очистясь, себя победив, укротив свои чувства,

Духом сливаясь с духом всех существ, даже действуя, не грязнится.

Произнося свою фундаментальную речь, Криша излагает Арджуне различные философские системы веданты и практики йоги, в том числе карма-йогу, которая объявляется главным путём к мокше.

Настаивая на необходимости принять бой, Кришна приводит свой главный аргумент против опасения Арджуны убийства своим сородичей: Кришна настаивает, что убийство – вовсе не убийство, т. к. душа – бессмертна, и ее нельзя уничтожить оружием. Тем самым подводит под нравственный императив метафизическое основание:

Кто думает, что Он убивает, или кто полагает, что убить Его можно,

Оба они не знают: не убивает Он сам и не бывает убитым.

Он никогда не рождается, не умирает; не возникая, Он никогда не возникнет;

Нерожденный, постоянный, вечный. Он, древний, не умирает, когда тело убито. (Там же. С. 85–86)

« Не было такого времени, когда бы не существовал Я, ты и все эти цари, и в будущем никто из нас не перестанет существовать».

Кришна объясняет что душа (атман) всех этих воинов неразрушима и вечна:

«Душу нельзя расчленить никаким оружием, сжечь огнём, намочить водой или иссушить ветром. Как человек, снимая старые одежды, надевает новые, так и душа входит в новые материальные тела, оставляя старые и бесполезные».

Кроме того, убийство на поле брани – благородно, а избегание этого – грешно: