Сергей Кравченко - Гибель империи. Кривая империя – VII. 1856—2000

Даже придворный биограф и поклонник Александра С. Ю. Витте отмечал в виде комплимента царю, что он «был… ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования». То есть, близок к народу в духе наступившей эпохи.

Так что, мы сразу можем спрогнозировать ход 13-летнего правления Александра. Застой, переменная облачность, температура в болоте – от 28 градусов смирновской винной – до 40 градусов менделеевской московской, – самый благоприятный климат для размножения амебы, ифузории, головастиков-очкариков. Хорошо, хоть кроме размножения, пишущая и думающая часть общества пока ничего существенного не сотворила.

Аналогичную активность развили и правительственные сферы. Они пребывали в сумбурном законотворчестве, привычной интриге, рассуждениях о вреде украинского языка, борьбе с пережитками феодализма в азиатских, калмыцких, сибирских и прочих украинах, улусах, провинциях. Постепенно улучшалось положение земства и дворянства, но непосредственно народу никаких пряников не доставалось. Однако, власть не проявляла и своих главных, командных свойств. Соответственно и капитализм в России стал развиваться хоть сколько-нибудь сносными темпами. За это в годовщину воцарения, 1 марта 1887 года Александру напомнили, за чей счет он правит, пытались отозвать его с должности за невыполнение требований избирателей. Шайка радикальных народовольцев, в числе которых мы узнаем Александра Ульянова (в наших книжках он, естественно, числится вождем заговора), пыталась повторить успех шестилетней давности. Сорвалось. Шлиссельбург. Виселица.

Благое царствование продолжалось на радость кинематографистам, однако, длилось не очень долго, царь неожиданно умер, и глава у нас получилась какая-то куцая, бесславная.

Хорошо, хоть на престол взошел молодой (26 лет), симпатичный (с припухлыми от выпивки глазами) Николай Александрович. Его правление, слава Бахусу, не даст нам скучать!

Жил был у бабушки серенький козлик. Был он совсем серенький, то есть, никаких высоких достоинств, кроме знания нескольких ненужных для русского обихода языков, за ним не числилось. Поэтому напали на козлика совсем уж серые волки. Эта хищная сволочь, не понимавшая как следует даже собственного языка, разорвала козлика и его семерых (Историк считает, что десятерых, Писец, – что многие миллионы) козлят. И остались от козлика только рога да копыта. По ним и было произведено генетическое опознание останков…

Юные девы преклонных годов справедливо обижаются на меня за эти хамские слова и кощунственные аналогии. Поверьте, друзья мои, мне и самому как-то неловко их писать. Но что-то носит пальцы по клавишам. И я уверен, что это не «пархатый талмудический ангел» дергает за десять веревочек, не черный человек в котелке, протёртом золочеными рожками, подсыпает возбудительный порошок в мой бокал, и не толстый дядька с мешком золотых юбилейных долларов шуршит старым «паркером» в бумажке с моей фамилией. А сдается мне, что это оскорбленное достоинство наших безвременно погубленных соотечественников невесомым язвительным облаком струится из пор земли и перехватывает дыхание взволнованного автора. Так что, тут не до этикета. Слишком уж ответственность велика.

Ну, посудите сами. Вот, повезло тебе родиться в чистой семье немецкой бабушки и русского царя. Вот, кормят тебя заморским мороженым, неведомым сельской детворе, позволяют кататься на велосипеде и щелкать фотоаппаратом. И в доме на Неве и многих других домах есть у тебя своя комната . И вот, ты подрастаешь и узнаёшь, что так хорошо и сыто живут не все, что вполне так не живет вообще никто. И ты спрашиваешь прямо или сбоку, за что тебе такое удовольствие. И тебе объясняют, что ты – будущий царь, что тебе так «свезло», как на самом деле везти не может, то есть, тебе и не повезло вовсе, а избран ты Богом. Вот откуда этот земной рай, манна небесная, фрейлины в облачных одеяниях и нектар всех задушевных сортов и градусов…

Эх, Коля! – неправду рассказала тебе твоя немецкая бабушка! Наглую ложь сочинили и поднесли тебе учителя посторонних языков и наук. Ничего тебе, брат, не свезло. Наоборот, ты, как говорится, попал! Ибо возложил на тебя господь не шапочку кошачьего меха, не погоны золоченые, не голубенькую ленточку имени распятого апостола, а навалили неподъемную ответственность и заботу, впрягли тебя в арбу, которую не потянуть и крепостному быку. Хотят тебя, козленочка погубити. Ну, хотеть, может, и не хотят, но губят. И не находится рядом с тобой никого умного и честного, кто прямо сказал бы: