Сергей Кравченко - Гибель империи. Кривая империя – VII. 1856—2000

«Но более всего волновался, глубже всего чувствовал в своем сердце обиду, наносимую всему православному миру турками, наш Царь-Освободитель. Он снял узы крепостной зависимости с миллионов русских крестьян, и теперь настал час ему вместе с русским народом и казаками освободить и родных нам славян…». Вот так! Неловко Историк фимиамы курит! У него получается, что наш любимый император, весь наш царствующий дом только пять лет – как не людоеды! А до того они были такими же сволочами по отношению к своему народу, как проклятые турки – к несчастным славянам? Полегче надо с пером обращаться, сударь!

Заикнувшись туркам, что неплохо бы им свалить с Балкан, но не найдя понимания, Александр II «с оружием в руках вступился за славян» и 12 апреля 1877 года объявил войну. Война опять должна была вестись на два фронта – на Дунае и на Кавказе. Дунайской армией командовал великий князь Николай Николаевич, кавказскими войсками великий же брат его – Михаил Николаевич.

В ночь с 14 на 15 июня форсировали Дунай. «Началась война нового типа». Часть русских войск была вооружена винтовками Крика, а гвардия и большая часть кавалерии имели однозарядные ружья Бердана. «У турок тоже были прекрасные винтовки, бившия на полторы версты» и магазинные ружья. Эту мировую новинку турки, конечно, не сами смастерили, это французы христианствующие подгадили нам в очередной раз.

«Защитнаго цвета тогда ни мы, ни турки не знали. В белых рубахах и в кепи с холщовыми назатыльниками шли полки Царя Белаго, и, как маков цвет, алела своими красными фесками турецкая армия. И мы, и турки открыто глядели смерти в глаза, сходились для штыкового удара и мужественно дрались в окопах».

Среди этой показательной возни красных и белых освободителям удалось дойти до Балкан. 18 июня был составлен отряд из стрелковой бригады, 6 дружин болгар, 3 драгунских полков, 5 донских полков и 5 батарей. Отряд этот под командой генерал-адютанта Гурко овладел вершинами и перевалами.

Остальные войска тоже шли к Балканам. У дороги лежал небольшой городок Плевна. Он не был укреплен и донская сотня есаула Афанасьева заходила в него посмотреть, нет ли чего подходящего. Зашла и ушла, донеся, что неприятеля нет. После казаков 27 июня в Плевну тихо зашел небольшой турецкий отряд. Наши это проигнорировали. В итоге 7 июля Плевна уже была занята армией Осман-паши в 30000 человек. Возникла смертельная угроза тылу и флангу. Наши штурмы Плевны 8 и 18 июля не удались. Тогда из России были выписаны подкрепления, и гвардия тронулась из Петербурга.

6 августа турки всей массой навалились на наших на перевале у горы Шипка…

Читатели моего поколения помнят это место. Не по турпоездкам в братскую Болгарию, конечно, а по картинке на пачке сигарет «Шипка»…

Два полка, Брянский и Орловский, пять болгарских дружин и 29 орудий, всего около 5000 человек отбивались здесь против 30-тысячной армии Сулейман-паши.

«Три дня оборонялись брянцы и орловцы. Люди падали не только от пуль и от ран, но и от утомления. Ни воды, ни пищи они не имели все это время, артиллерийские снаряды были на исходе, оставалась одна картечь. Патронов было мало. Сулейман окружил Шипку со всех сторон. Во многих местах солдаты уже не отвечали на турецкий огонь, равнодушно лежа за камнями…». 11 августа бой начался с восходом солнца и шел без перерыва на обед до 6 часов вечера. «Свист пуль слился в непрерывающийся вой, и уже никто не обращал на них внимания. Наступали последние минуты Шипки. И вдруг со стороны Габрова показалась какая-то странная конница. Казаки не казаки, а что-то небывалое… Это были донцы полка №23 полковника Бакланова».

Здравый рассудок не мог выдержать дикого вида габровских шутников, а брянцы и орловцы, напротив, воспряли духом и поднялись в штыки. Ошеломленная армия Сулеймана отошла с перевала.

Началось знаменитое Шипкинское сидение. Сидеть приходилось, пока не взята Плевна. «30 августа начался страшный, кровопролитный штурм Плевны. Наша пехота оказывала чудеса храбрости. Скобелев впереди густых пехотных цепей, верхом на белом коне, врывался в турецкие редуты. Со времен взятия Суворовым Измаила русские войска не выказывали еще такой храбрости, такой решимости победить или умереть».

Решимость умереть не осталась без внимания и в канцелярии св. Петра: 14000 русскоязычных душ столпилось у ее врат. Оставшиеся на земле приступили к осаде Плевны.

Осман-паше приходилось туго. Нечего было есть. В сырой и туманный осенний день 28 ноября он пошел на прорыв за едой. Не пробился и попал в плен с 45000 своих турок. Теперь нашим можно было наступать. И время для этого оказалось подходящее. Зима. Мороз. Хоть и Балканы.