Яков Нерсесов - «Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 2 - от М до Я

Неприятель потерял ок. 5 тыс. чел. (убитыми, ранеными, утонувшими и пленными), тогда как англичане – лишь 895, причем, лишь двести – убитыми.

Сам Нельсон получил не опасную рану осколком ядра над правым глазом. Тем не менее, в первый момент он как подкошенный рухнул на палубу и его поспешно отнесли вниз. Там он стойко дожидался своей очереди, где при свете раскачивающихся фонарей врачи с помощниками ампутировали, резали, зашивали и накладывали повязки раненным британским морякам. Пока его перевязывали, ему постоянно докладывали о ходе сражения.

Три французских корабля были разбиты на столько, что их пришлось сжечь, а шесть под началом не очень-то симпатичного Нельсону из-за своей одаренности и самостоятельности капитана Сомареца вместе с требующими серьезного ремонта британскими судами отправлены к Джервису на Гибралтар…>>

Это, так сказать, своего рода «фактологическая» версия одного из самых судьбоносных сражений в истории военно-морского искусства.

«Аналитическая» версия знаменитой морской баталии при Абукире такова.

«…В шесть часов вечера 1 августа 1998 г. перед французским флотом адмирала Франсуа-Поля де Брюэса, беспечно стоявшим на якоре в открытом Абукирском заливе (из-за илистого дна глубокосидящим в воде французским судам – разница между дном узкого фарватера и килем составляла всего лишь три метра – не удалось войти в заброшенную гавань Александрии, где он был бы в безопасности) внезапно – словно гром среди ясного неба – возникла эскадра английского контр-адмирала Нельсона, стремительно приближавшаяся к берегу. Еще в час пополудни «впередсмотрящие» (марсовые) с головного британского фрегата засекли французскую стоянку и, поставив все паруса, корабли англичан понеслись к ней.

Французский адмирал, после благополучной высадки армии Наполеона на сушу и ее продвижения вглубь страны, позволил себе расслабиться (моряки уже сделали свое дело: избежали встречи и битвы с британцами!) и в данный момент находился за «дружеским» столом со своими офицерами, а часть экипажей и вовсе загорала на абукирском пляже. Появление английской эскадры и поднятый сигнал: «Неприятель приближается и держит к заливу!», были для французов как удар грома средь ясного неба! А ведь за 3 часа до этого британская эскадра была на траверсе Александрии, от которой до Абукира по суше каких-то 25 км, но никто не поспешил сообщить французскому адмиралу об угрозе!

… Впрочем, принято считать, что де Брюэс совершил уйму роковых ошибок! Для прохода в безопасный порт требовалось лишь 6 часов осторожной работы и высокого лоцманского искусства. Судьба же отпустила де Брюэсу на решение всех проблем по обеспечению безопасности уйму времени – 30 дней! В конце концов, можно было бы взорвать несколько наиболее опасных рифов, чьи подводные шпили могли помешать успешному проходу французской эскадры в безопасную гавань Александрии! Де Брюэс расположил все свои корабли слишком далеко от берега – на расстоянии до двух километров. В результате огонь береговой артиллерии не доставал бы до вражеских судов. Кроме того, они не были защищены прибрежным мелководьем, лишающим врага маневренности и, тем самым, подвергавшим французов обстрелу им с обеих сторон. Более того, для подвоза с помощью небольших судов боеприпасов и людей с побережья на боевые корабли и обратно требовалось бы гораздо больше времени, что, безусловно, сказалось бы на ходе боя. К тому же, корабли де Брюэса оказались расположены в одну растянувшуюся почти на километр линию, причем между ними были протянуты тросы, чтобы неприятель не мог вклиниться между французами. Но их расположение было слишком далеким друг от друга, что снижало возможность их взаимопомощи. Де Брюэс не отдал приказа поставить суда на шпринги – длинные и толстые (до 20 см в диаметре) канаты, закрепленные на носу и корме и соединенные со становым якорем для удержания корабля в требуемом положении, что позволило бы команде за счет натяжения шпрингов менять угол положения корабля ( ставить судно бортом к ветру или течению) , а значит и сектор обстрела в зависимости от необходимости. Если бы французский адмирал это сделал, то смог бы вести огонь по целям в море. Вместо того корабли просто стояли на якоре, а потому требовали пространства для разворота в зависимости от ветра. Поскольку ветер дул с севера – с того направления, с которого приближался Нельсон, корабли французов могли стрелять только на восток или на запад. На французской эскадре, несмотря на все приказы главнокомандующего французскими вооруженными силами в Египете Наполеона Бонапарта, не было должной дисциплины. Александрийский пляж постоянно был забит шлюпками: матросов отпускали на берег и на пляж. На судах прекратились учения. Смотрящие на берег батареи многих судов были загромождены, что не позволило полностью использовать их в бою против врага, зашедшего с суши. Мусор потихоньку накапливался на нижних орудийных палубах. Никогда не объявлялась тревога. В море не была выслана патрульная эскадра или, на худой конец, быстроходный сторожевой фрегат, способная известить о приближении противника. И это при том, что каждый день на горизонте появлялись какие-то подозрительные суда, причем, за ними не посылалась быстроходная погоня. Была масса других недочетов и промахов, в том числе и по береговой охране. В общем, каждую минуту эскадру могли захватить врасплох, что и случилось…