Яков Нерсесов - «Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 2 - от М до Я

А ведь совсем незадолго до тенерифского провала Нельсон чуть не лишился жизни. В одном из боев под Кадисом старшина шлюпа Джон Сайкс из Линкольншира дважды его выручал от смертельных ударов, а в третий раз и вовсе, не успевая спасти адмирала от опасности (враг стоял между ним и Нельсоном) подставил свою руку, которую ему и отсекли. Удивительно, но Горацио затем предпочитал не упоминать имени своего спасителя. Тем более, осталось неизвестно, что стало потом с одноруким инвалидом Сайксом. А Нельсон потом везде и всюду хвастался, что под Кадисом он сам был бесподобен.

Так бывает, тем более, с военными, которые всю жизнь служат одному Богу – Богу Войны со всеми вытекающими из этого последствиями…

В том неудачном наскоке на форт англичане (вернее, Нельсон) положили людей больше, чем потеряли при Сен-Винсенте: 114—153 [данные, как водится (!!!), разнятся] матросов и офицеров, убитыми, утонувшими и пропавшими без вести, а раненными еще больше – на корабли вернулись лишь жалкие остатки. И хотя потерь в кораблях Джервис не понес, но испанцы рассчитались с ним за Сент-Винсент сполна: вместо бочек с золотом он получил саваны с мертвецами, за которые ему еще предстояло объясняться в адмиралтействе.

Сам виновник всего случившегося отлеживался в своей адмиральской каюте на «Тезее», страдая от болей в кровоточащей культе и от осознания того, что его провал под Тенерифе может сказаться на его дальнейшей карьере. Ведь он, совсем недавно обойдя на крутом повороте судьбы многих более старших по службе капитанов, получил внеочередной адмиральский чин и, тем самым, нажил себе немало недругов среди «коллег по ремеслу/братьев по оружию». В общем, погнавшись за «жар-птицей» в небе, он не только лишился правой руки, но и обозленные «братья по оружию/коллег по ремеслу» вскоре станут судачить о необходимости отдать чрезмерно азартного контр-адмирала Нельсона под суд.

Нельсон зря волновался: Джервис дальновидно предпочел не «выносить сора из избы» (громко не афишировать, что именно ондавал добро на грабительский рейд его контр-адмирала за золотишком) и дело о конфузе Нельсона под Тенерифе после ряда оговоренных «телодвижений» среди определенных высоких начальников успешно легло в адмиралтействе под сукно. ( Так Было и Так Будет во всех военных ведомствах всех времен и народов: Се ля Ви!!! Круговая порука – и в армии/флоте – «круговая порука». ) Тем более, что никто в верхах не хотел слишком большой огласки случившегося «реприманда неожиданного». Вот и не стали в «старой и доброй Англии» сильно «наезжать» на изувеченного в дальних морях тщедушного сына простого сельского священника. Слегка пожурили Джервиса, который поставил перед несчастным выходцем из простого народа невыполнимую боевую задачу. В свою очередь, Горацио мудро умолчал о том, что именно он был главным зачинщиком тенерифской авантюры. Так бывает и среди военных, в том числе. Он только сильно переживал, что без толку угробил столько моряков и сильная боль в обрубке руки заставляла его то и дело срываться на подчиненных.

И вот спустя четыре года 1 сентября 1797 г. на быстроходном фрегате «Сихорс» («Морском коньке») однорукий контр-адмирал Нельсон возвращается на родину в отпуск по ранению. «Коллеги по ремеслу» понимали, что в Англии многие с большим трудом узнают в этом неулыбчивом 38-летнем калеке с пустым правом рукавом, чей поврежденный правый глаз покрылся молочно-голубой пленкой и неизменно устремлен в одну точку, а щеки очень сильно запали (слишком много зубов он потерял) некогда энергичного Горацио Нельсона. Боли в культе постоянно преследовали его (по ночам он даже не мог спать!), но он храбрился и на людях стремился выглядеть молодцом.

Благодаря своей однорукости (и молве об одноглазости?) этот седой инвалид сразу же был возведен простым народом в ранг мученика за старую добрую Англию и ему очень нравилась его новая роль – героя-страдальца. В общем, «тихое» тенерифское поражение принесло Нельсону славу среди простонародья не меньшую, чем громкая победа при Сент-Винсенте. Более того, вскоре ему назначили королевскую пенсию – тысяча фунтов в год! Для весьма стесненного в средствах Нельсона это была очень внушительная сумма. Он, учившийся все делать левой рукой, продолжал лечение своей гниющей культи (в результате поспешности корабельного хирурга плечевая артерия оказалась пережата и он мог спать только с обезболивающим) и деньги ему были очень нужны: лондонские эскулапы-светила, говорившие, что реабилитация будет длительной, стоили не просто дорого, а очень дорого. Его пугало, что он, как калека, может уже никогда не выйти в море и никакая протекция Джервиса перед королем и Отчеством ему не помогут. Супруга Фанни постоянно была при нем и как нянька, и как слуга, и как медсестра – меняла повязки, развлекала, ободряла, буквально с ложечки кормила. Посещала вместе с ним званые вечера, в частности, у первого лорда адмиралтейства. Он просил усаживать ее рядом с ним, мотивируя тем, что бывает с ней слишком редко.