Яков Нерсесов - «Свет и Тени» врагов, «совместников/совместниц», «коллег по ремеслу» и… не только генерала Бонапарта. Книга 2 - от М до Я

Так его эмоции и чувства задремали в ожидании нового всплеска!

Не сработавшись с младшим братом первого графа Дигби, адмиралом Робертом Дигби (хорошо известного своей патологической любовью к деньгам) , под чью команду он теперь попал, Нельсон вскоре снова оказывается в Вест-Индии, на этот раз под командой лорда Худа – очередного близкого друга его покойного дяди Мориса! Худ утрясает все спорные вопросы по переводу с Дигби, более того, он знакомит Горацио с молодым мичманом своего флагмана «Барфлёр»… принцем Уэльским будущим королем Англии Вильгельмом IV, вошедшим в историю как «король-моряк», поскольку по воле крутого со своими сыновьями короля Георга III с 13-летнего возраста морскую службу знал не понаслышке. Благоволивший к Нельсону Худ (Горацио уже успел зарекомендовать себя как один из самых перспективных молодых капитанов Королевского флота) сообщил юному принцу, что именно этот капитан с мальчишеской внешностью обучит его тактике морского боя лучше всех остальных офицеров флота Его Величества. Хамоватый и упрямый, порой, задира и даже фигляр принц Уэльский попал под влияние своего «адъютанта» Нельсона, умевшего тихим голосом убедить собеседника любого ранга в своей правоте. Так началась настоящая мужская дружба, продолжавшаяся до конца дней Нельсона. Хотя кое-кто из историков полагает, что со временем она несколько потускнела, причем, во многом из-за того, что Горацио оказался полностью под каблуком у «демона в юбке» – Эммы Гамильтон и, как все «подкаблучники», не желал видеть этого. Хотя это уже совсем иная история – история личной жизни национального героя Великобритании.

В общем, первая попытка Нельсона самостоятельно, без дядюшкиной протекции проскочить как можно больше ступеней на длинной и трудной капитанской лестнице не удалась. Впрочем, и о недавнем неудачном увлечении хорошенькой дочерью квебекского полицейского он уже не вспоминает. Перед ним маячат совсем иные горизонты – карьерные!

Так или иначе, но новый толчок карьере Нельсона был дан, причем, снова одним из «старых морских волков» из обоймы его покойного родственника. Так бывает или, хорошо иметь влиятельных родственников, пусть даже уже покойных!?

… Кстати сказать , уже тогда Нельсон показал всем, что умеет «взять быка за рога». Рассказывали, что только-только он познакомился с наследным принцем, как дал тому понять, что хотел бы командовать линейным кораблем в эскадре лорда Худа. Не исключено, что вскорости его громко сказанное «тишайшее» пожелание могло бы оказаться явью, если бы несвоевременно закончившаяся «перебранка» с Францией в водах Атлантики. Стать командиром линейного корабля в таком возрасте – невиданная удача даже для самых больших везунчиков – поскольку надо было бы перешагнуть через старшинство нескольких десятков заслуженных капитанов, терпеливо ждущих своей очереди для столь престижного назначения. Во время войны такое в принципе было возможно, когда в силу ряда внезапных обстоятельств (прилета «черных лебедей» – смертей и прочих губительных «случайностей») командующий эскадрой мог самостоятельно «провернуть» такое «аховое» назначение, но в мирное время на этот «ход ладьей» нужно было в обязательном порядке решение Адмиралтейства, а там всегда имелась целая шеренга куда более старших по выслуге чем у Нельсона фрегатских капитанов…

Интересно, что именно тогда Нельсон терпит одну из своих самых громких неудач: ему не удается отбить у французов остров Теркс, а потом он опростоволосился и под Кюрасао. Англичане несли незапланированные потери и отступали, что вызывало немало толков в офицерской среде флота ЕКВ.

Рассказывали, что Нельсон мечтал о встрече с самым прославленным американским «корсаром» Полем Джонсом, чьи рейды наводили ужас на англичан. Но двум, вероятно, самым знаменитым морякам той поры, не суждено было сойтись в смертельной схватке. Правда, они были «морскими волками» совершенно разного формата: если Нельсон был гениальным флотоводцем, то Джонс – всего лишь… выдающимся капером, а это – несопоставимые величины.

… Кстати сказать , герой-моряк Джон Пол Джонс(6.VII.1747, Керкубри, Шотландия – 18.VII.1792, Париж) был личностью поистине легендарной. Правда, принято считать, что в немалой степени благодаря таким мастерам пера, как Герман Мелвилл, Александр Дюма-отец и Фенимор Купер, написавших о нем захватывающие морские романы, например, «Капитан Поль» или «Лоцман» двух последних (но не «Красный корсар», как это иногда утверждается в литературе!). Отчасти, поэтому о его подвигах пишут очень по-разному и, нередко сложно понять, где быль переходит в небыль. Впрочем, так случается с легендарными героями. Так сложилось, что в отечественной историографии к нему относятся весьма прохладно и, порой, неоднозначно, представляя его как типичного иностранного «наймита-кондотьера» XVIII в., приехавшего в Россию сугубо за длинным рублем и высоким чином, что, очевидно, отчасти, имеет под собой основания. Принято считать, что уже в 13 лет, что было в ту пору общепринято среди энергичной молодежи, этот самолюбивый сын бедного шотландского садовника ушел в море юнгой. Немало походив на разных судах (в том числе, работорговых) по морям и океанам, пережив различные передряги, освоив морскую науку вплоть до 1-го помощника капитана (именно этот период его яркой биографии вызывает немало пересудов у историков), он оказывается в Америке. Когда в 1775 г. началась война американцев с англичанами, то Пол – уже бывалый «морской волк» – оказался весьма полезен для Североамериканских Соединенных Штатов (так поначалу именовались США). Экипаж, собранный им из отчаянных сорвиголов (так в художественной литературе принято называть отбросы общества), дрался с удивительной доблестью. Рассказывали, что Джонс не боялся никого и нападал на английские суда, превосходившие его корабли (чаще всего, шлюпы) по боевой мощи и численности экипажа. Более того, он умудрялся одерживать победу. Поймав кураж, Пол ходил к берегам Великобритании на специально оборудованном для дальних походов 18-пушечном корвете «Рейнджер», наводя ужас на прибрежные городки и ускользая от погонь в знаменитых английских туманах. Его смелость, удачливость вкупе с морской смекалкой позволяли ему выходить из разных опасных ситуаций. Не будем их перечислять, поскольку именно в них быль тесно переплетается с художественными домыслами. И лучше всего они отражены в вышеуказанных романах знаменитых писателей-«маринистов». В Старом Свете французы, веками конфликтовавшие с англичанами, восхищались его подвигами (их король Людовик XVI не только наградил его, но и подарил ему золотую именную шпагу) . Правда, когда в 1783 г. война за независимость Соединенных Штатов закончилась, то, несмотря на все заслуги этого «корсара в законе» или, как его еще окрестили, «шотландского пирата», американский конгресс, откровенно пожадничал и не присвоил Джонсу звание адмирала. Раздосадованный амбициозный Пол покинул Новый Свет, вернувшись в Европу и поселился в Париже, где ему пели осанну. Услугами распиаренного французами знаменитого моряка тут же воспользовалась очень сметливая (не только в сугубо бабском плане) российская императрица Екатерина II. «Позвольте мне его звать, а то худо, как пойдет к туркам» – писал государыне ее фаворит и по сути дела соправитель князь Потемкин. В 1788 г. она лично приняла его и предложила поступить к ней на службу, пожаловав столь желанный для Поля Джонса чин контр-адмирала. Вскоре американец шотландского происхождения, оказался на Черном море, где ему предстояло воевать с турками. Правда, согласно отечественным источникам тут случился казус, который имел весьма плачевные последствия для военно-морской карьеры Поля Джонса или, как его звали в России, Пауля Жонеса (Павла Ионеса) . От несвоевременно расщедрившейся Екатерины он получил право на командование не одним корсарским кораблем, как на то рассчитывал Потемкин, а целым флотом (несколько линейных кораблей, фрегатов и меньших по тоннажу судов)! Таким образом, он, никогда не командовавший даже фрегатом, не говоря уж о многопалубных линейных кораблях, оказался «старше» многих других иноземных офицеров, уже давно служивших в российском флоте и хорошо себя зарекомендовавших, в частности, греков и англичан. Для последних он и вовсе являлся «врагом старой родины» и они отказывались воевать под его началом. Не сложились у него отношения и с такими отличившимися на русской службе «морскими волками», как грек Алексиано и Нассау-Зиген. В отечественной литературе принято писать, что игнорировать их недовольство Потемкин не мог и ему пришлось очень нелегко в «разруливании» проблемы, возникшей по прихоти его венценосной покровительницы, между прочим, тайной супруги. В конце концов, Пол Джонс покинул военно-морской андреевский флаг России. По мнению Потемкина, хорошо разбиравшегося в людях и умело использовавшего их сильные стороны на благо России, Джонс – корсар-одиночка – так и не смог зарекомендовать себя как флотоводец, а не одинокий пират: «Может быть, с одним судном как пират он годен… но многими судами никогда не командовал… Не знавши языка, ни приказать, ни выслушать не может, а после выходят все двоякости. (На самом деле у него был переводчик, прикомандированный к нему Иностранной коллегией – Я.Н.) В презрении у всех офицеров, не идет ни к кому в команду»; «…притом душу имеет черную». Более того, считается, что Джонс не единожды опростоволосился (не все историки согласны с этим) в проведении русскими настоящих морских операций на Черном море, а не внезапных рейдов-наскоков в хорошо известных ему морских акваториях и побережьях, как это бывало в годы его успешной американской корсарской эпопеи. Мудрый государственник Потемкин предпочел более не «употреблять» героя войны за освобождение США и отправил его по дальше с глаз долой… в Петербург. «Рекомендательное письмо» с отчетом о проделанной корсаром «работе» к императрице выставляло Джонса в столь невыгодном свете, что та «включила холодность» и о переводе на Балтфлот уже не могло идти речи. Ходили слухи, что не вписавшийся в реалии российского бытия, раздосадованный американский герой имел смелость (или глупость?) публично заявить о необходимости менять в России монархический строй на… конституционно-республиканский! Или даже заявить нечто подобное самой Екатерине II – государыне-узурпаторше российского трона? Этот демарш, естественно, не вызвал восторга на самом верху – немецкая принцесса Фике всю жизнь боялась заговоров и держалась за захваченный ею трон у убитого не без ее ведома супруга Петра III руками и ногами, всячески отодвигая от престола его законного наследника своего сына Павла! А после того, как Джонс еще и вляпался в темную историю с попыткой изнасилования 12-летней «чухонки» (с его слов, якобы за небольшие деньги «развлекался с ней», но девственности ее лишал не он?), в 1789 г. его быстренько «отпустили с миром» в Европу. Интересно другое! Дело Поля Джонса как лакмусовая бумажка высветило весьма острую проблему с «засильем» на офицерских и командных должностях в российской армии и, особенно на флоте, иностранных волонтеров. Их откровенно не любили среди русского офицерства, поскольку именно они отнимали у него выгодные места, большие чины и… славу! Столь же неадекватно относился к ним и рядовой люд. Он не понимал команд на иностранном языке, а получаемые им тумаки от иностранных офицеров «вовсе не говорили, что надо делать». Екатерина, как баба весьма сметливая, прекрасно осознавала, что засилье иностранных наемников очень среднего уровня не решает проблемы качества среди русского офицерства и по возможности отклоняла большинство рекомендуемых ей из-за границы «военспецов». Но вернемся к нашему шотландскому морскому волку! Так называемые «мемуары» Поля Джонса, опубликованные в 1901 г. в Нью-Йорке неким «словоохотливым» А. Бьюлем в двух томах, где он расписывает свою «не разлей» дружбу с прославленным «русским Марсом» – Александром Васильевичем Суворовым, на самом деле, по мнению весьма авторитетных отечественных историков, типичная фальшивка. То же самое следует сказать и о дорогих подарках Суворова Джонсу на прощание: бобровая шуба с горностаевым доломаном! Не секрет, что Александр Васильевич был в своего папочку – очень прижимист и, к тому же, таких богатых одежд никогда не имел и даже дорогущую екатерининскую шубу-подарок предпочитал не носить! В революционной Франции, уже тяжело больной, тщеславный и обидчивый, высокомерный и авантюристичный герой войны за Независимость Соединенных Штатов, прожил недолго, скончавшись от водянки в гостиничном номере, не дожив до юбилейных 55 лет 12 дней. Зато слава, к которой Пол Джонс так настойчиво стремился всю жизнь, пережила его в веках, в том числе, благодаря бойким перьям знаменитых романистов. Вот и получилось, что в его «творческом наследии» больше беллетристической героики корсара, чем неповторимого искусства великого флотоводца, например, Нельсона или Федора Федоровича Ушакова. Впрочем, так бывает, в том числе, с такими яркими историческими персонажами как Пол Джонс , со временем ставшим Джон Пол Джонсом …