Паоло Сартори - Идеи о справедливости - шариат и культурные изменения в русском Туркестане

В данной книге я опираюсь на исламские юридические тексты: документы об имущественных правах, фетвы, решения суда и судебные доклады. При этом я не считаю, что арабографические источники более «полезны», чем русскоязычные, в силу отражения ими локальных письменных практик. Несомненно, они необходимы для понимания локальной системы знаний. Однако «туземные» источники не обладают большей аутентичностью, чем любые другие тексты – в том числе документы, написанные людьми, не являющимися коренными жителями Средней Азии. Форма записи едва ли влияет на аутентичность текста. К тому же нельзя сказать, что полученная из арабографических источников информация о прошлом и о людях, живших в определенное время, более достоверна, чем информация из источников с другой формой записи. Кроме того, юридические документы, на каком бы языке они ни были, не открывают окон в прошлое. Поэтому при любой возможности я комбинирую русскоязычные источники с источниками на арабском, персидском и чагатайском языках в попытке охватить взглядом различные представления о правосудии, которые, с моей точки зрения, характерны для мира колониальной Средней Азии.

Данная книга представляет собой одновременно эксперимент и методологический компромисс, так как она преследует две цели. Во-первых, она стремится воссоздать институциональный контекст, порядок судопроизводства и модели потребления закона в период, предшествовавший колонизации Средней Азии. Во-вторых, книга представляет собой попытку отследить изменения в мусульманском правосознании жителей русского Туркестана.

Глава 1, опираясь на концепцию П. Бурдьё, представляет шариат как юридическое поле, то есть как пространство действий различных институтов и акторов, в центре которого находится ханский дворец и суд. В главе 2 показывается, как русское вмешательство в юридическое поле шариата привело к институционально-дискурсивной перестройке. Здесь я демонстрирую, как жители Средней Азии перенимали колониальный взгляд на исламское право как на деспотичную систему правосудия, молчаливо соглашались с восприятием казиев как непоправимо коррумпированных элементов и таким образом способствовали делегитимизации шариата как единственного источника мусульманской легальности. Здесь я также показываю, насколько быстро мусульмане усвоили новые нравственные ориентиры, внушенные российскими властями. Местные жители все чаще становились игроками на правовом поле и приобретали практический опыт подачи исков по злому умыслу. В главе 3 подробно рассматривается имущественное право при российском правлении. Здесь описывается переход от режима узуфрукта к режиму земельной собственности и соответствующая смена исламского правового словаря, связанного с вопросами имущества. Глава 4 продолжает дискуссию об имущественных отношениях и показывает, что изменения правосознания привели к тому, что мусульмане стали подавать в суд на такие исламские институты, как вакфы – мусульманские благотворительные фонды. В главе 5 я анализирую юридический жанр фетвы. Я показываю, что колонизация исламского юридического поля была для мусульман фрагментированным опытом, находящимся на пересечении множества тонких юридических моментов. Исследуя составление фетв в различных бюрократических контекстах, я демонстрирую, что новые юридические практики в колониальную эпоху продолжали сосуществовать с более ранними. Кроме того, глава показывает, как такое положение дел порождало конкурирующие, а подчас и противоречащие друг другу определения шариата как морального мира.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Каххар А. Сказки о былом. Повести и рассказы / Пер. Абдулла Каххар. М.: Художественная литература, 1987. С. 315–318.

В этой книге я использую словосочетания «российская Средняя Азия (или Центральная Азия)» и «русский Туркестан» как синонимы.

«Белым царем» жители Средней Азии называли российского императора.