Салават Асфатуллин - Башкиры в войнах России первой четверти XIX века

К 7-ми часам вечера всё было кончено, возвышения и удельные предместья правой стороны р. Сены, от Шарантона до Булонского леса, заняты были союзными войсками до самой каменной 10-аршинной высоты стены ограды Парижа, на расстоянии упора штыка русского! Лёгкие и батарейные орудия всей почти Союзной армии, взлетевшие во весь дух лошадей на выси и уступы высей, расставлены и нацелены были в кварталы средины Парижа».

В сражении под Парижем союзники потеряли более 8 тыс. человек, (в том числе русские: 100 офицеров и 6000 нижних чинов), французы – 4 тысячи [725].

Брат Наполеона ещё в полдень фактически сбежал в Блуа, вслед также уехавшей императрицей Марией-Луизой с сыном.

Другой участник событий Михайловский – Данилевский А. И.: «Настал день. Войска пошли вперёд, загремел гром орудий, и неприятель был сбит с высот, им занимаемых. Он защищался упорно, но был вытесняем из каждой позиции. В полдень приблизились наши почти к самому городу. Неприятель был прогнан из последних деревень, пред оным находящихся. В четыре часа русские взяли приступом последнюю высоту, неприятель побежал в город. Сражение прекратилось, настала всеобщая тишина и знамя наше развилось на Монмартре и на Бельвиле.

Осада Парижа. Раскрашенная гравюра Ламберта. Первая четв. XIX в. Государь взъехал на Бельвиль, откуда были видны улицы и дома Парижа; подвезены батареи и посланы парламентариями граф Нессельроде и полковник Орлов с извещением, что к вечеру не узнают места где был Париж, если он через час не сдастся….

Орлов М. Ф. (1778-1842). Худ. Г. Ризенер. 1814 г.

В скором времени приехали французские офицеры, присланные от города с предложением о сдаче оного. Трепещущими шагами всходили они на гору и приближались к Государю. Казалось, вся вселенная внимала в сию минуту словам его. Он обещал щадить столицу и позволил выступить из оной находившимся в ней войскам. Потом возвратились мы в селение Бонди, лежащее в нескольких верстах от Парижа». Это событие отражено на раскрашенной гравюре неизвестного художника первой четверти XIX века «Капитуляция Парижа 31 марта 1814 года».

Капитуляция Парижа 31 марта 1814 года. Раскраш. гравюра неизв. худ. Вена. 1-я четв. XIX в. ГИМ.

Вечером 18 (30) марта маршал Мармон, фактически возглавлявший оборону Парижа, подписал капитуляцию. В тот же день «по приказу военного министра Г. Ж. Кларка 1500 знамён, хранившихся в качестве военных трофеев в Доме Инвалидов, были сожжены. Это приказание ему пришлось подтвердить трижды, прежде чем инвалиды решились сжечь захваченные ими почётные трофеи. Тогда же была уничтожена и шпага Фридриха Великого, снятая с гробницы в Постдаме в 1806 году» [726]. Прямо под стенами Парижа Барклай де Толли получил из рук Александра I чин генерала-фельдмаршала Российской империи. По городу быстро распространился слух о том, что российский император очень хорошо принял членов муниципалитета, обещал полную неприкосновенность личности и имущества, заявив, что берёт Париж под своё покровительство. В ночь на 19 (31) марта остатки французских войск оставили Париж, а утром в столицу Франции через ворота Сент-Мартен торжественно вступила союзная армия: с барабанным боем, музыкой и распущенными знамёнами.

Александр Щербинин, ставший уже капитаном, был настолько занят своими прямыми обязанностями в секретной квартирмейстерской канцелярии Главного штаба, что в своём Военном журнале за 1814 год смог сделать только одну запись: «19-е марта. Народ с восхищением принимал государя императора» [727].

Присоединившийся к свитам их величеств командир батальона 1-го Егерского полка подполковник М. М. Петров оставил нам подробное описание парада победителей: «Впереди всего парада, далеко отделясь от пехотной колонны, шли полки: лейб-гвардии Донской и за ним Уланский цесаревича Константина Павловича; за ними на некотором расстоянии шла сотня лейб-запорожцев, составлявшая всегда конвой нашего государя; потом следовали два генерал-адьютанта. Тут ехали оба союзные монарха, наш император с левой, а король прусский с правой стороны. Император был в кавалергардском сюртуке, тёмно-зелёном с чёрным бархатным воротником и серебряным прикладом, в шляпе с белым султаном. На груди Благословенного нашего были только три беленьких, младших степеней, крестика орденов Св. Георгия, Марии-Терезии и Красного Орла, и на прусском короле такие же. Александр ехал на любимом его мекленбургском боевом коне, белом как снег, называвшемся Марсом, а прусский король – на тёмно-сером. За монархами следовали рядом фельдмаршалы, за ними полные генералы, а потом уже прочие генералы, последуемые разными чинами, составлявшими свиты. По следам этого огромного военнодействовавшего кортежа союзных монархов шла знаменитая Преображенская музыка с капельмейстером Дерфельдом. Потом маршировала скорым шагом колонна пехоты, состоявшая из почётных полков союзных государей. В голове колонны шёл гренадёрский наш корпус, имея впереди Аракчеева полк; первейший же всего войска Преображенский оканчивал колонну пехоты, которую замыкали: гвардейская артиллерия, кавалергардский и лейб-гусарский полки.