Салават Асфатуллин - Башкиры в войнах России первой четверти XIX века

Дежурный полковник…» [616].

Однако серебра на всех не хватало, и многие воины были награждены этой медалью уже после окончания освобождения Европы и взятия Парижа. По фамилиям видно, что большинство из вышеперечисленных джигитов не дожили до их учёта по месту жительства в кантонах в 1836-1839 гг. То есть таких надо плюсовать к известному большому списку профессора А. З. Асфандиярова.

Согласно «Расписанию Российской армии 1813 года, действующей на левом (французском) берегу Рейна», – главнокомандующий Барклай де Толли, в 1-м кавалерийском корпусе под командою генерал-лейтенанта графа Палена 3-го воевал 4-й Башкирский казачий полк, в особом казачьем отряде Платова, в 1-м его отряде, под командованием генерал-майора Кайсарова действовал 1-й Тептярский полк, а во 2-м отряде – 1-й Башкирский полк [617].

14 (26) декабря капитулировала крепость Торгау с 10-тысячным гарнизоном. «Окончательная капитуляция (Данцига) на условиях союников была подписана 17 (29) декабря, по которой крепость была сдана 21 декабря (2 января 1814 г.) с 584 орудиями, а в плен попали больше 10 тыс. человек, в том числе 15 генералов и адмиралов. Ранее, в ноябре-декабре капитулировали гарнизоны крепостей: Замостья, Модлина, Штеттина, Эрфурта, Торгау, Виттенберга, Глюккшадта. Всего, таким образом, за конец года попало в плен около 75 тыс. французских солдат и две с половиной тысячи орудий. Но союзники продолжали ещё блокировать и держать осадные корпуса в Германии в 1814 г. под Глогау, Кюстрином, Магдебургом, Гамбургом, Гарбургом, Девентером, Везелем, Кастелем и др. Но эти крепости превратились в ловушки для их многочисленных гарнизонов (примерно 80 тыс. человек), поскольку они были разрознены и изолированы, их нельзя уже было использовать в полевых сражениях» [618].

Сохранившиеся документы свидетельствуют об успешных боевых действиях 8-го, 12-го, 13-го и 16-го Башкирских полков, а также 2-го Мишарского и 3-го Оренбургского казачьего полков, во второй половине августа 1813 года участвовавших при осаде сильно укрепленной крепости Глогау [619]. 9-й, 11-й, 14-й, 15-й Башкирские полки в августе 1813 г. также участвовали в осаде крепости Глогау в Северной Силезии. Но в сентября их отобрали для похода в Богемию для осады Дрездена, а 11-й Башкирский полк забрали в Главную союзную армию. Блокированные глубоко в тылу крепости с крупными французскими гарнизонами оказывались изолированными от своих главных сил и обрекались на бездействие. Тем самым существенно ослаблялась полевая армия Наполеона, с которой он мог делать порой невозможное, громя в предыдущих войнах австрийцев и пруссаков, вдвое превосходящих его по численности.

Осада крепости Глогау в северной Силезии была начата отрядом русских войск ещё 13 марта 1813 г. во главе с генерал-лейтенантом Э. Ф. Сен-При. 31 марта осада была передана пруссакам. Но 26 мая они сняли осаду в связи с приближением войск Наполеона. Во время перемирия за крепостью наблюдали части корпуса генерал-адьютанта Ф. Ф. Винценгероде. Возобновили осаду русско-прусские войска 15 (27) августа 1813 года. Некоторые подробности блокады находим в «Записках о Костромском ополчении»: «Блокировавшие Глогау по сю сторону Одера русские войска состояли из ополчений: Костромского, Рязанского и Симбирского, пяти мещерякских и башкирских полков и одной артиллерийской роты, а всего около 15000. Пруссаков, стоящих по ту сторону Одера, считалось также не менее. Французский же гарнизон простирался до 10000. Начальником блокады с русской стороны был присланный польскою армиею генерала от кавалерии графа Бенигсена генерал-лейтенант барон Розен, с прусской – полковник Блюменштейн, а в крепости комендантом – генерал Лаплан.

…в самое короткое время можно было бы превратить (Глогау) в пепел. Но как она принадлежала пруссакам, которые были наши союзники и вместе с нами осаждали, то для того и не хотели её разорить.

…Всего забавнее был способ, который употребляли русские, чтобы уведомить французов об успехах своей армии. Передовые их караулы по сю сторону Одера, боясь ночных предприятий наших мещеряков и башкирцев, которые иногда их срывали, оставляли на ночь свои посты. Мы тотчас занимали их, а на рассвете уходили, в свою очередь оставив там разные иностранные газеты, так что Лаплан со всем своим искусством никак не мог скрыть, что делается с французской армией.

…Самые жаркие вылазки были 28 и 29 октября. Накануне вылазки послал он (Блюменштейн) к Лаплану парламетёра с письменным предложением, чтоб он сдал крепость, а иначе её будут штурмовать. Как хвастливый француз, Лаплан отвечал, что он боится не штурма, а скуки и для того просит прислать ему несколько колод карт. Блюменштейн послал ему почтовую карту Сибири (?!).