Ричард Косолапов - Слово товарищу Сталину!

Письмо тов. И. Н. Бажанову 16 февраля 1933 года. Заголовок составителя.

Документ интересен как выражение личной непритязательности Сталина. Он отказывается от ордена, который дарит ему адресат письма. «...У меня уже есть два ордена. Это больше чем нужно, — уверяю Вас», — пишет Сталин. Достаточно сопоставить это заявление со звездоманией Н. Хрущева, Л. Брежнева, Н. Чаушеску, И. Тито, чтобы почувствовать, насколько мы продвинулись вперед в сторону буржуазного тщеславия...

Из Отчетного доклада о работе ЦК ВКП(б) XVII съезду партии 26 января 1934 года. Заголовок составителя.

Теоретические воззрения наших «академиков» после XXII съезда КПСС представляли собой нелепое соединение несовместимостей. С одной стороны, они приветствовали «отмену» ни с того ни с сего государства диктатуры рабочего класса и провозглашение «общенародного государства» с неясным для многих классовым содержанием (а без такового государства просто нет). С другой стороны, они рьяно защищали деление общества на классы рабочих и крестьян, объявляли чуть ли не особой классовой категорией интеллигенцию и всячески давили любое «инакомыслие» в этом вопросе. В результате эволюция и государства и классовых отношений приобретала неосознанно стихийный характер с непредсказуемым исходом, уходила из-под контроля общественности, а попытки во всем этом разобраться сопровождались окриком и экзекуцией в печати.

Лишь в 1981 году, когда удалось провести в Отчетный доклад ЦК КПСС XXVI съезду партии тезис о том, что стирание классовых различий может произойти еще на этапе развитого социализма, стала, пусть и в несовершенном виде, восстанавливаться истина. Но приживалось это положение со скрипом, и я уже тогда понимал, почему так происходит. Дело в том, что определенным элементам, которые захватывали все более значительные позиции в обществе, партии, государстве, было выгодно скрывать новые процессы классообразования и поэтому не хотели, чтобы к классовым отношениям привлекалось пристальное общественное внимание.

Так, теневой бизнес, прежде всего связанный со сферой услуг и торговли, «ковал» уже не в первом поколении свои спекулянтские кадры. Эти кадры охотно вступали в унию с номенклатурными кругами всех уровней, а это означало, что идет обратный процесс формирования и кристаллизации теперь уже новой буржуазии.

Когда после решения XXVI съезда КПСС о подготовке новой редакции Программы партии (то есть устранения из нее хрущевских «перелетов» и модернизации ряда основных положений в реалистическом ключе) начался поиск ее концептуального лейтмотива, я предложил сделать своего рода эмблемой документа построение бесклассового социалистического общества. Идея была доложена в мае 1984 года Политбюро и Программной комиссии и получила одобрение. Ее поддержал тогдашний правящий «триумвират» К. Черненко, А. Громыко, Д. Устинов. (В этом направлении думали и такие разные, но несомненно крупные политики, как В. Молотов и Ю. Андропов.)

Примечательно, что на этом заседании выступал М. Горбачев, тогда уже исполнявший обязанности второго секретаря ЦК. Речь его на слух показалась мне пустопорожней. Я проверил себя, прочитав ее в стенограмме, и только подтвердил свое первое впечатление. Летом того же года М. Горбачев дважды встречался с Рабочей группой Программной комиссии и высказывался на эту тему. Ему откровенно хотелось отделаться от идеи стирания классовых различий, но сделать такое напрямик он тогда не мог.

В социальном разделе Программы этот вопрос как определяющий рассматривался первым. Затем шли задачи в области развития межнациональных отношений, а в заключение — перспективы роста народного благосостояния. М. Горбачев настаивал и настоял на иной конструкции. Последний параграф он в конце концов перетащил в начало, пустив в ход демагогический тезис о «сильной социальной политике». «Может быть, с научно-академической точки зрения ваше построение и верно, — процедил он в итоге нашего спора, — но с политической...» Плодами «сильной социальной политики» россияне так насытились, что теперь вымирают по миллиону в год, таща на своем хребте новообразованный класс удачливых частных собственников. И все это потому, что «путанице во взглядах», «небольшевистским настроениям» было позволено овладеть «большинством нашей партии», вследствие чего она оказалась, по Сталину, «деморализованной и разоруженной».