Коллектив авторов Лебедев С. В., предисловие и - Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

К этой-то курьезной личности я был направлен Великим князем. Вероятно, графу Бергу было сказано, чтобы он принял меня как можно лучше и, изобразив мне положение дел, заставил бы меня взяться за перо. Не сомневаюсь, что последнему обстоятельству не придавал он ни малейшей важности: в самом деле, мог ли он при своих понятиях и царедворских привычках допустить мысль, чтобы такая незначащая личность, как я, отказалась служить Великому князю, когда Великий князь делал мне честь потребовать моих услуг... Граф Берг повел поэтому дело круто и без всяких околичностей.

Я застал его в маленькой комнате за столом, на котором лежала географическая карта. «Le grand due m’a ditt beaucoup de bien de vous 123 123 Великий князь говорил мне много хорошего о вас (фр.). , -сказал он при моем входе, - к тому же Головнин, которого я искренно люблю, прислал сюда самые лучшие о вас отзывы et les amis de mes amis sont toujours mes amis 124 124 И друзья моих друзей - до сих пор мои друзья (фр.). . Вы посетили нас в критическую минуту».

Граф Берг тотчас же пустился в подробный рассказ о том, что происходило в Привислянском крае. Он говорил много и очень ловко, - сначала до конца по-французски. Вообще картина, нарисованная им, отличалась весьма мрачным колоритом. «Toute la nation polonaise, - говорил он, - est contre nous et les plus devoues sont ceux qui se taisent; ce sont les meilleurs et les mieux disposes 125 125 Весь польский народ против нас, и самые преданные те, которые молчат; это лучшие и наиболее к нам расположенные (фр.). . В распоряжении нашем находится 200 000 войска, - с первого взгляда, кажется, достаточно, но не так на деле: этими войсками мы должны охранять границы прусскую и австрийскую, железную дорогу от Белостока и две дороги от Варшавы в Пруссию и Австрию. Кроме того, мы держим войска в пяти крепостях, во многих городах и нам приходится беспрерывно конвоировать военные снаряды от Бреста до Варшавы и других пунктов: сообразив это, нельзя удивляться, что двухсоттысячная армия далеко не удовлетворяет всем потребностям. Но это еще не все. Варшавское управление ведет борьбу не только с Царством Польским, но также с Познанью и Галицией;

из обеих этих областей еженедельно переходят к нам шайки и перевозятся снаряды. Богатые познанские помещики не скупятся ни на какие жертвы для успеха мятежа; чтобы судить об этих жертвах, достаточно сказать, что в Торне, например, захвачен был недавно склад оружия на полтора миллиона талеров. В Галиции дела еще несравненно хуже, ибо не существует там почти вовсе немецкого элемента, который служил бы противовесом польской шляхте. Австрийское правительство не в силах бороться со злоумышленниками. Граф Менсдорф (тогдашний первый министр) беспрерывно присылает нам шифрованные депеши с указанием, что вооруженные шайки формируются в том или другом месте, но шайкам этим австрийцы не препятствуют переходить через границу; быть может, даже они рады, чтобы эта саранча удалилась из их пределов. В настоящее время происходит то же самое, что было в 1831 году: я ехал тогда из Италии, чтобы присоединиться к нашей армии в Царстве Польском, и на пути, в Галиции, виделся с тамошним губернатором Лобковицем. С полною откровенностью выразил я ему свое удивление, что австрийские власти дозволяют инсургентам вторгаться в Россию. «Que voulez-vous, mon cher, - отвечал мне Лобковиц, - nous ne pouvons rien entreprendre, mais nous desirons sinceremeut que vous les tuyez tous» 126 126 Что вы хотите, мой дорогой... мы ничего не можем предпринять, но мы желаем, чтобы вы их всех перебили (фр.). ... Галиция богатая страна, обладающая большими средствами, и заговор существует там в огромных размерах...» Берг решился высказать, что есть, пожалуй, средство бороться с мятежом, это - опереться на крестьян, но Великий князь не хочет прибегнуть к нему; его устрашает мысль о повторении галицийской резни; внимая советам маркиза Велепольского, он считает долгом сдерживать крестьянское население. Берг считал это большою ошибкой, но, несомненно, потому только, что ему хотелось уколоть Великого князя; нельзя предположить ни на минуту, чтобы он сам помышлял о тесном сближении с крестьянами; подобный план слишком резко противоречил всем его понятиям, и, случись что-нибудь подобное, он сам прежде других завопил бы о революции.

К тому же в разговоре со мной он более десяти раз повторял одну и ту же фразу: «Il nous faut menager l’opinion de l’Europe; nous ne devons pas irriter les gouvernements europeens» 127 127 Нам нужно учитывать мнение Европы, мы не должны раздражать европейские правительства... (фр.). ...

He стану излагать здесь подробно нашу беседу, продолжавшуюся более часа. Многое касалось в ней частных вопросов - передвижения войск, распоряжений Военного министерства, личных качеств разных действующих лиц. В этом длинном монологе граф Берг говорил без умолку, и мне оставалось только слушать его - ни одного искренно сочувственного слова о Великом князе; правда, иногда он похвалял его, но как-то сквозь зубы, и в самой похвале слышалось порицание. Заключительные его слова немало меня встревожили.