Юрий Кобищанов - На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире

Замечательные памятники культуры этих земледельцев-скотоводов — знаменитые фрески Тассили и других районов Сахары, расцвет которых приходится на 4-е тысячелетие. Фрески создавались в уединенных горных убежищах, вероятно игравших роль святилищ. Кроме фресок здесь находятся древнейшие в Африке барельефы-петроглифы и небольшие каменные статуэтки животных (быков, кроликов и др.).

В 4–2-м тысячелетиях в центре и на востоке Сахары существовало не менее трех очагов сравнительно высокой земледельческо-скотоводческой культуры: на обильно орошаемом дождями лесистом в те времена нагорье Хоггар и его отроге Тассили-н'Аджер, на не менее плодородных нагорьях Феццана и Тибести, а также в долине Нила. Материалы археологических раскопок и особенно наскальные изображения Сахары и Египта свидетельствуют о том, что все три очага культуры имели много общих черт: в стиле изображений, формах керамики и пр. Повсюду — от Нила до Хогтара — скотоводы-земледельцы почитали небесные светила в образах солнечного барана, быка и небесной коровы. По Нилу и по ныне высохшим руслам рек, протекавшим тогда по Сахаре, местные рыболовы плавали на тростниковых лодках сходных форм. Можно предполагать весьма сходные формы производства, быта и общественной организации. Но все-таки с середины 4-го тысячелетия Египет начал обгонять в своем развитии и Восточную и Центральную Сахару.

В первой половине 3-го тысячелетия усилилось высыхание древней Сахары, которая к тому времени уже не была влажной лесистой страной. На низменных землях сухие степи начали вытеснять высокотравные парковые саванны. Однако и в 3–2-м тысячелетиях неолитические культуры Сахары продолжали успешно развиваться, в частности совершенствовалось изобразительное искусство.

В Судане переход к производящим формам хозяйства совершился на тысячелетие позднее, чем в Египте и на востоке Магриба, но примерно одновременно с Марокко и южными районами Сахары и ранее, чем в областях, лежащих далее на юг.

В Среднем Судане, на северной окраине болот, в 7–6-м тысячелетиях сложилась хартумская мезолитическая культура бродячих охотников, рыболовов и собирателей, знакомых уже с примитивным гончарством. Они охотились на самых различных животных, крупных и мелких, от слона и бегемота до водяной мангусты и красной тростниковой крысы, водившихся в лесистом и болотистом крае, которым была в то время средняя долина Нила. Гораздо реже, чем на млекопитающих, обитатели мезолитического Хартума охотились на пресмыкающихся (крокодил, питон и др.) и совсем редко — на птиц. Охотничьим оружием служили копья, гарпуны и луки со стрелами, причем форма некоторых каменных наконечников стрел (геометрические микролиты) указывает на связь хартумской мезолитической культуры с капсийской культурой Северной Африки. Рыболовство играло сравнительно важную роль в жизни ранних обитателей Хартума, но рыболовных крючков они еще не имели, ловили рыбу, по-видимому, корзинами, били копьями и лучили стрелами, В конце мезолита появляются первые костяные гарпуны, а также каменные сверла. Немалое значение имело собирательство речных и сухопутных моллюсков, семян цельтиса и других растений. Из глины лепили грубую посуду в форме круглодонных лоханок и чаш, которую украшали простым орнаментом в виде полос, придававших этим сосудам сходство с корзинами. По-видимому, обитатели мезолитического Хартума занимались также плетением корзин. Личные украшения у них были редки, однако свои сосуды и, вероятно, собственные тела они красили охрой, добываемой из расположенных неподалеку месторождений, куски которой растирали на песчаниковых терках, очень разнообразных по форме и размеру. Покойников хоронили прямо в поселении, которое, возможно, было просто сезонным лагерем.

О том, как далеко на запад проникали носители хартумской мезолитической культуры, говорит находка в Меньет, на северо-западе Хоггара, в 2 тыс. км от Хартума, типичных черепков позднего хартумского мезолита. Эта находка датируется по радиокарбону 3430 г.

С течением времени, около середины 4-го тысячелетия, хартумская мезолитическая культура сменяется хартумской неолитической культурой, следы которой находят в окрестностях Хартума, на берегах Голубого Нила, на севере Судана — до IV порога, на юге — до VI порога, на востоке — до Касалы, и на западе — до гор Эннеди и местности Ваньянга в Борку (Восточная Сахара). Основными занятиями обитателей неолитического. Хартума — прямых потомков мезолитического населения этих мест — оставались охота, рыболовство и собирательство. Предметом охоты служили 22 вида млекопитающих, но главным образом крупные животные: буйволы, жирафы, гиппопотамы, в меньшей степени слоны, носороги, кабаны-бородавочники, семь видов антилоп, крупные и мелкие хищники, некоторые грызуны. В значительно меньших размерах, но больше, чем в мезолите, суданцы охотились на крупных рептилий и птиц. Диких ослов и зебр не убивали, вероятно, по религиозным мотивам (тотемизм). Орудиями охоты служили копья с наконечниками из камня и кости, гарпуны, лук и стрелы, а также топоры, но теперь они были мельче и хуже обработаны. Микролиты, имеющие форму полумесяца, изготовлялись чаще, чем в мезолите. Каменные орудия, например топоры-цельты, частично уже шлифовались. Рыболовством занимались меньше, чем в мезолите, причем и здесь, как на охоте, присвоение принимало более избирательный характер; ловили на крючок несколько видов рыб. Крючки неолитического Хартума, очень примитивные, изготовленные из раковин, — первые по времени в Тропической Африке. Важное значение имело собирательство речных и сухопутных моллюсков, страусовых яиц, дикорастущих плодов и семян цельтиса.