Николай Ефимов - Из истории Таманской армии

Особенно тяжелым было положение ущемленного во всех правах иногороднего, не казачьего населения, «не имевшего оседлости». Упомянутый выше Л.К. Чермак писал о них: «Не имеющие оседлость живут по квартирам и в главной массе являются наемными рабочими в хозяйстве богатых казаков и иногородних» [29] Там же, стр. 13. . Таких иногородних, не имевших оседлости, в Таманском отделе насчитывалось свыше 92 тыс. человек [30] Кубанский сборник на 1916 год, стр. 16. . Следует иметь в виду, что и среди иногородних, «имевших оседлость», большинство полевого надела не имело и арендовало землю у богатых казаков или же у разбогатевших иногородних «коренных жителей».

На основании анкеты 1899 г. (по казачьим дворам) и данным военно-конской переписи (по иногородним крестьянским дворам), видно, что в Кубанской области 62,6 % иногородних крестьянских хозяйств были бедняцкими (безлошадные и однолошадные), 7,3 % кулацкими, в то время как среди казачьих хозяйств беднейшие составляли 39,6 %, а кулацкие — 13,8 [31] См.: М.М. Бабичев. Аграрный вопрос и крестьянское движение на Кубани в период первой русской буржуазно-демократической революции 1905–1907 гг. Кандидатская диссертация. М., 1958, стр. 50. . Иногороднее крестьянство Кубани по существу было лишено земли. Оно не имело ни сенокосов, ни лесов [32] Там же. .

Заслуживают внимания выводы, к которым пришел исследователь аграрного вопроса на Кубани М.М. Бабичев: «Малоземельным и безземельным иногородним крестьянам было противопоставлено сравнительно обеспеченное землей казачество. На казачий двор проходилось в среднем по 40,6 десятин земли… К началу XX в. только самая незначительная часть иногороднего крестьянства — 13 965 семей, или 7,7 % общего количества крестьянских семей, живших в Кубанской области, — пользовалась наделами. Основная же масса крестьян-переселенцев — 92,3 % семей — оставалась безземельной. Крестьянское надельное землевладение на Кубани представляло из себя мизерную величину — 1,9 % всех земель области» [33] М.М. Бабичев. Указ соч., стр. 60–62. .

Б.М. Городецкий, действительный член Кубанского областного статистического комитета, изучив данные о крестьянском землевладении в Таманском отделе, писал в 1912 году: «Землею более или менее обеспечено лишь 9,25 % общего числа иногородних этого отдела, а значительная часть их, т. е. 90,75 % совершенно безземельна» [34] Б.М. Городецкий. Крестьянское землевладение и землеустроительные работы в Таманском отделе Кубанской области. — В кн.: Кубанский сборник 1912 год. Т. XVII. Екатеринодар, 1912, стр. 309. .

В этих условиях, естественно, аграрный вопрос на Кубани приобретал исключительное значение в расстановке классовых сил в период гражданской войны. Недаром Г.К. Орджоникидзе, рассматривая соотношение сил революции и контрреволюции на Кубани, говорил, что главным оплотом Советской власти в Кубанской области было иногороднее население [35] Г.К. Орджоникидзе. Статья и речи. Т. 1, М., 1956, стр. 71. . И действительно, основная масса иногороднего населения наиболее активно боролась за Советскую власть, ожидая от нее справедливого решения аграрного вопроса. Здесь, вероятно, уместно привести данные Ф. Щербины, который подсчитал, что среди кубанских советских работников в 1918 году иногородних было 66 %, казаков — 34 % [36] См.: Н.Т. Лихницкий. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов-на-Дону, 1931, стр. 39. . Цифры эти весьма показательны.

Данные, приводимые М.М. Бабичевым, говорят о том, что классовое расслоение было наиболее резко выражено в среде крестьянского, «иногороднего» населения (7,3 % хозяйств — кулацкие, 62,6 % — бедняцкие). Но классовое расслоение было характерно и для казачьих хозяйств (13,8 % хозяйств — кулацкие, 39,6 % — бедняцкие). Нередки были случаи, что разорившиеся казаки были не в состоянии своими орудиями обработать надельную землю. «В последнее время, — свидетельствовал в 1914 году В. Соколов, — много зажиточных и иногородних стали брать землю более бедных казаков в аренду и отдавать эту землю хозяевам же «с меры», т. е. часть урожая работающему, а другая часть и, конечно, львиная — арендатору» [37] В. Соколов. Указ. соч., стр. 41. . Наряду с эксплуатацией со стороны кулачества население эксплуатировалось также торговцами, купцами, которые наживались на отпуске товаров в кредит под будущий урожай, заводили «ссыпки» (склады, где скупали зерно у отдельных середняков и бедняков), затем большими партиями зерно отвозилось к речным и морским портам, где действовали более крупные хищники вроде экспортной фирмы Дрейфуса, конторы которой, в частности, находились в Темрюке, Славянской и ряде других пунктов [38] Л.К. Чермак. Указ. соч., стр. 33–37; приложение, стр. 9. . Цитированный выше В. Соколов отмечал: «Самое прибыльное дело — это хлебные ссыпки, и все купцы, которые, поняли это, соединили свои красные и бакалейные лавки со ссыпками. Круглый год дают потребителям разный товар, а за долги принимают хлеб. Выгода особенно ощутительна, так как в долг товар отпускается дороже, а хлеб за долг принимается дешевле» [39] В. Соколов. Указ. соч., стр. 42. . Скупщики хлеба во время распутицы снижали цену на зерно совершенно произвольно [40] Л.К. Чермак. Указ. соч., стр. 33. .