Артуро Перес-Реверте - История Испании

И вот, значит, мы, испанцы, или же немалая нас часть, такие довольные нашей Второй республикой – парламентской и конституционной, – собираемся перераспределить земельную собственность, покончить с коррупцией, поднять уровень жизни трудящихся, реформировать армию, поддержать и развить государственное образование и отделить церковь от государства. Вот, стало быть, чем мы были заняты: собрались выкарабкаться из многовековой мрачной каталажки, где нас держали на хлебе и воде безумные короли, бесчестные министры и фанатичные церковники. Однако на практике все оказалось далеко не так просто, как можно было судить по газетным заголовкам. Из трагического урока Первой республики, сгинувшей ко всем чертям в бесконечном болоте демагогии и безответственности, мы не усвоили ничего, и выяснится это довольно скоро. В стране, где нищета и неграмотность имели хронический характер, нетерпеливое желание изменить за пару лет то, что по-хорошему требовало бы времени взросления одного поколения, оказалось смертельно опасным. Поскольку в результате успеха на выборах количество победителей резко выросло, все заявили претензию на взыскание старых долгов и возмещение старых обид в максимально сжатые сроки, а это породило новые обиды. Возможно, благодаря числу полученных голосов случилось головокружение от успехов. Дорвавшись до власти, левые – альянс республиканцев и социалистов – первой своей целью поставили «стереть в порошок» (термин, приписываемый Мануэлю Асанье) церковь и армию, то есть главные опоры старого консервативного режима, который и предполагалось разрушить. То есть с вечера на утро, за здорово живешь, уничтожить два института – древних, мощных и обладающих панцирем гораздо более прочным, чем черепаха. Прикиньте, какой градус наивности – или наглости. И вот вместо того, чтобы двигаться потихонечку, шажок за шажком, республиканские правители сломя голову ломанулись в опасную чащу. То, что они сделали с армией, носило явным образом скандальный характер. Прямо обхохочешься. В армии насчитывалось 632 генерала на штатный состав в 100 000 человек, что дает соотношение: один генерал на 158 военнослужащих; и даже Кальво-Сотело, политик крайне правого крыла, говорил, что это просто ужас какой-то. Однако реформы армии начали осуществляться так неуклюже, без какой-либо предварительной оценки баланса сил и возможной реакции, что бо́льшая часть военачальников и офицеров (а именно в их руках, в конце концов, были и казармы, и ружья) вышла из себя и поклялась Республике, что если и дальше так пойдет, то они скоро дождутся. Но это еще ничего: в наибольшей степени республиканское правительство облажалось в политике по отношению к святой матери церкви. Недооценив ее огромное влияние на общество в этой суеверной и неграмотной стране, хоть и проголосовавшей за левых (у церкви все еще оставались частные школы, алтари, кафедры и исповедальни), радикалы вцепились в яремную вену церковников, вооружившись тем, что Сальвадор де Мадарьяга – а его трудно заподозрить в принадлежности к правым – обозначит как «узколобый и мстительный антиклерикализм». Так что политики при власти не только объявили Республику отделенной от религии, вознамерились распустить все религиозные ордены, учредили гражданский брак и развод, а также собирались ввести светское образование и увеличить количество школ, что было верно и желательно, но и, помимо этого, развязали руки безмозглым дуракам, сущим бестиям, преступникам и всяким бесноватым, которые спустя месяц после обнародования этой реформы принялись жечь храмы с монастырями и устраивать уличные беспорядки, за которые их никто и не думал наказывать. «Ни один монастырь не стоит и капли рабочей крови» – таким был официальный ответ правительства, когда к нему обратились с просьбой остановить бесчинства. И это породило опасную безнаказанность; появились трудности с общественным правопорядком – проблема, которая должна быть вам знакома и по нашей сегодняшней жизни, – и это с самого начала подорвало веру в Республику у многих ее сторонников, только что радостно ее приветствовавших. И снова стали раскрываться, как вечное проклятие, наши старые раны, начала шириться пропасть между двумя партиями, которые искони взрывали мирное сосуществование в Испании. Церковь и государство, католики и антиклерикалы, хозяева предприятий и наемные работники, установленный порядок и революция. Вследствие этих антагонизмов, как пишет историк Хулиан Казанова, «Республика столкнулась с огромными трудностями на пути консолидации, и ей пришлось противостоять очень серьезным вызовам – как сверху, так и снизу». Потому как, пока епископы и военачальники хмурили брови сверху, снизу тоже не собирались вазелин применять. После долготерпения к несправедливости и нищете анархисты и социалисты, вооружившись резонами, желанием и яростью, очень спешили, имея ко всему прочему специфические представления о том, как ускорить процесс преобразований. И ровно так же, как правые на пару с левыми сплетали заговоры против Первой республики, сделав дальнейшее ее существование невозможным, извечная Испания, неизменно находившая удовольствие в пребывании в тени Каина, готовилась сотворить то же самое и со второй.