Ольга Добиаш-Рождественская - Эпоха крестовых походов и ее герои

Согласно этим условиям, Иерусалим, как и все земли, завоеванные в течение пяти лет до дня пленения иерусалимского короля, отходили к христианам. Крестоносцы, в свою очередь, должны были заключить с Саладином двухлетний союз и выступить против его врагов за Евфратом.

Впрочем, эти предложения были отвергнуты обоими королями — Ричард был настроен весьма воинственно, а Филипп в такой ситуации не счел возможным говорить о мире — и 7 июля крестоносцы пошли на штурм. Ричард участвовал в нем, лежа на носилках, с которых и посылал стрелы в неприятеля. Он был уверен, что безоговорочная победа — дело нескольких дней. Ему и в голову не приходило, что в это время за его спиной переговоры об условиях сдачи города продолжаются. Пока он мечтал о том, как его воины ворвутся в Акру, Конрад Монферратский в ночь на 11 июля с полного одобрения Филиппа заключил с эмирами перемирие и, в сущности, столковался с ними об условиях капитуляции. Узнав об этом, Ричард был вне себя от ярости и не прекратил атаковать город, будто перемирие его не касалось. Филипп, в свою очередь, когда стало ясно, что английский король не слушает его приказаний, едва не отдал приказ усмирить Ричарда силой. Все могло закончиться страшным кровопролитием, но в дело вступили другие вожди крестоносцев и с немалым трудом добились видимости согласия между королями.

Тут же, однако, начались раздоры по поводу условий капитуляции. Конрад и Филипп готовы были дать местному населению не только свободу, но и право уйти со всем имуществом. Ричард же, как говорят его недоброжелатели, был не согласен вступать «в пустой город», так как Мессина и Кипр приучили его к богатой добыче. Но положение было таково, что вожди крестоносного движения не могли не прийти к компромиссу. Сошлись на том, что Акра передавалась крестоносцам со всем находящимся там золотом, серебром, оружием, судами, запасами и христианскими пленниками. Эмиры обязались выдать Крест Христов, освободить еще 1500 пленных христиан и заплатить 200 тысяч бизантов контрибуции. Гарнизон Акры должен был получить свободу и уйти со своим имуществом не сразу, а лишь при условии выполнения Саладином в определенный срок этих обязательств (хотя, заметим, Саладин в переговорах не участвовал и, следовательно, от обязательств был свободен). Иначе защитники города оставались на милость победителей и становились их пленниками. Иерусалим текстом соглашения был обойден молчанием, что вообще-то вызывает вопросы.

Вступление в Акру совершилось с подобающим торжеством. На башнях ее взвились латинские знамена. Церкви, обращенные мусульманами в мечети, вновь были освящены. Но с первых минут торжества среди разноплеменных крестоносцев появилось много недовольных. Дело было в том, что два короля разделили город и добычу между собой и впускали в него только своих воинов, полностью отрезав от добычи тех, кто прежде их приезда долгие месяцы бился под Акрой. Особенно много упреков пришлось на долю Ричарда. У всех на устах было его столкновение с Леопольдом V, герцогом Австрийским, который пользовался особым его нерасположением как сторонник Конрада и Филиппа и родственник низложенного кипрского императора. Леопольд одним из первых взобрался на стены Акры и водрузил свое знамя. Ричарда это вывело из себя: под смех окружающих знамя Леопольда было сброшено наземь, а сам он изгнан из квартала, где хотел расположиться.

Несомненно, что это нанесло серьезный урон единству крестоносного дела. Еще хуже, однако, было то, что не прошло и двух недель после вступления в Акру, как французский король собрался домой под предлогом нездоровья; объяснению этому никто не верил. За Филиппом стали готовиться к отбытию его бароны.

Ричарду, «который оставался в Сирии на службе Богу», ничего более не оставалось, как потребовать у французского короля клятвенного, на мощах, обещания, что он не нападет на его землю и не причинит ему вреда, пока он находится в походе. А когда Ричард вернется из похода, не начнет против него войны, не предупредив его за сорок дней. И Филипп дал такую клятву; поручителем при этом выступил герцог Бургундский.

«Французский король собрался в путь, — продолжает рассказ Амбруаз, — и я могу сказать, что при отъезде он получил больше проклятий, чем благословений… А Ричард, который не забывал Бога, собрал войско… нагрузил метательные снаряды, готовясь в поход. Лето кончалось. Он велел исправить стены Акры и сам следил за работой. Он хотел вернуть Господне наследие и вернул бы, не будь козней его завистников».