Анатолий Юновидов - Крым 1941. Битва за перешейки

Сама опергруппа должна была продолжать удерживать занимаемые рубежи до завершения сосредоточения 25-й и 95-й дивизий Приморской армии, а затем атаковать основные силы 11-й армии в лоб, вернуть Воронцовку, выйти к Чатырлыку и « сбросить противника в залив Каркинитский ». Всю авиацию армии Кузнецов планировал бросить на поддержку группы Батова.

В армейский резерв выделялась самая слабая из дивизий Приморской армии — 421-я. В основном по той причине, что она больше всех опаздывала с сосредоточением.

План разрабатывался на скорую руку и был откровенно утопическим, абсолютно не соответствуя складывающейся обстановке. Самым слабым его местом было то, что все дивизии Примармии, имевшие после высадки в Севастополе недостаточно подвижного состава, опаздывали со сосредоточением, а наступать Кузнецов, как обычно, собирался утром следующего дня. Противник силами двух корпусов имел возможность бить силы армии по частям.

В Ставке идеи Кузнецова также не нашли понимания и показались излишне рискованными. Учитывая сложность складывающейся ситуации, через три часа после того как командующий армией подготовил план неотложных действий, Ставка подготовила директиву об его отстранении, которая была подписана Сталиным. Кузнецов освобождался от командования армией и отзывался в распоряжение Ставки. Вместо него не назначался никто. Командование « всеми войсками Крыма » переходило к заместителю наркома ВМФ вице-адмиралу Левченко. Заместителем командующего по сухопутным войскам назначался генерал-лейтенант Батов, однако распоряжения о его назначении командующим 51-й армией в директиве не было. Согласно этой же директиве у командующего Черноморским флотом появлялся заместитель по вопросам обороны главной базы флота. Им назначался контр-адмирал Жуков.

В целом эта директива напоминала более раннюю директиву Ставки о создании Одесского оборонительного района, когда руководство обороной города было передано командованию Черноморского флота.

После отзыва Кузнецова сроки перехода в наступление были изменены. В 23 часа вечера 22 октября был отдан новый приказ, согласно которому оперативная группа должна была переходить в наступление с утра 24 октября.

23 октября особенно ожесточенные бои развернулись в районе Воронцовки и Онгар-Наймана. Противник задействовал все огневые средства, имевшиеся в его распоряжении. Сильно работали шестиствольные минометы, и раз за разом повторяла налеты немецкая авиация. Воронцовка содрогалась от разрывов бомб и реактивных снарядов. Командир 172-й СД полковник Ласкин маневрировал своими скудными средствами, перебрасывая с места на место машины танкового полка и сосредотачивая на угрожаемых участках огонь немногочисленной артиллерии.

В этот день немцы опять попробовали обойти правый фланг дивизии и уже были близки к тому, чтобы прорваться к артиллерийским позициям. Командир 1-го дивизиона 340-го гаубичного полка майор Мирошниченко выдвинул свои батареи вперед, и гаубицы прямой наводкой ударили по наступающей немецкой пехоте. Крупнокалиберные снаряды со шрапнелью, имеющей большой радиус поражения, заставили немецкую пехоту откатиться назад.

Однако несколько левее немцы сумели охватить с флангов позицию роты 747-го полка, которой командовал совсем молодой лейтенант Плотников и рядом с которой находились артиллерийские орудия батареи лейтенанта Лукашева. Обойдя позиции, немцы открыли сильный огонь с флангов и с фронта и тут же перешли в наступление. Попав под перекрестный огонь, бойцы роты растерялись. Но оба лейтенанта, оказавшиеся единственными командирами на этом участке, сумели быстро сориентироваться в сложной ситуации.

По приказу Лукашева орудия батареи тут же были развернуты на прямую наводку в сторону флангов и открыли беглый огонь по наступающей пехоте, заставив ее прижаться к земле. Расчеты орудий, находясь вне укрытий, тоже несли потери от пулеметного и минометного огня. В условиях открытой местности бой превратился в своеобразную дуэль между пехотой и артиллерией. Дуэль, в которой все решало время, так как орудия находились в пределах досягаемости минометно-пулеметного и даже ружейного огня немецкой пехоты.

На места погибших артиллеристов подносчиками снарядов становились бойцы других служб, как это сделал фельдшер артдивизиона Филатов, и орудия продолжали вести непрерывный огонь. Немецкая пехота несла значительно большие потери, чем прикрытые хотя бы щитами орудий артиллеристы, и через десять минут боя не выдержала ведшегося по ней огня.