Анатолий Юновидов - Крым 1941. Битва за перешейки

По сути, организация контрудара такой силы являлась жестом отчаяния, но войска Приморской армии уже не имели сил на что-то другое. 69-й артполк, начавший прибывать к месту боев, ввиду безвыходной ситуации было решено вводить в бой по частям. Один дивизион полка, успевший выгрузиться, придавался 2-й КД, а другой еще только разгружался на станции Биюк-Онлар.

При всей кажущейся неразумности такого решения, оно диктовалось обстановкой. Армия находилась на грани разгрома, любой ценой нужно было сохранить ее боеспособность и управляемость, чтобы она не превратилась в неконтролируемую массу бегущих людей и бросаемой техники. После потери управления армией, которое могло произойти в любой момент, ввод в бой одного полка уже не имел бы никакого смысла.

К вечеру части дивизии потеряли боеспособность полностью и начали беспорядочный отход. Опергруппа штаба « всем своим наличным составом… останавливала разрозненные части 95 - й СД, отходившие в беспорядке в район севернее Джурчи » (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 30).

В условиях царившей во время отхода неразберихи один за другим вышли из строя два бронепоезда. «Орджоникидзевец» сошел с рельсов в ночь на 28 октября в районе станции Курман. Экипаж доложил командованию, что бронепоезд подорвался на минах, но, скорей всего, он стал жертвой аварии, так как после случая пленения немцами экипажа дрезины состояние пути перед бронепоездом уже не проверялось. Сняв замки с орудий и прихватив ручные пулеметы, команда поспешно оставила район аварии, не подорвав бронеплощадок (которые потом использовались неприятелем). На станции Остряково она влилась в команду легкого бронепоезда «Войковец», отходившего на Севастополь, но до Севастополя не добралась. Версии гибели этого бронепоезда разнятся. По одной он был взорван собственной командой после того, как ветка, ведущая на Севастополь, была перерезана противником, по другой — разбит огнем немецкой артиллерии.

В такой обстановке речь об очередном контрударе уже не шла, и отданный в 1:15 ночи на 28 октября боевой приказ № 0041 впервые поставил перед частями армии оборонительную задачу: « Части Примармии производят перегруппировку с задачей не допустить дальнейшего продвижения пр[отивни]ка на юг ». Частям дивизии предписывалось к рассвету 28 октября занять рубеж Мангит — Дармен-Шигим — Найлетен.

Приморская армия вынуждена была выравнивать свой фронт. Чтобы избежать прорыва противника в центре, где накануне ему удалось добиться опасного вклинения, фланги армии несколько отводились назад. Но при этом командование армии пыталось правым флангом добиться стыка с 9-м СК, а на левом выйти к Каркинитскому заливу (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 33).

Однако произвести подобную перегруппировку было уже невозможно, так как понесшие большие потери части армии не смогли бы удерживать столь протяженный фронт.

21 октября 1941 года Военный совет Черноморского флота заслушал доклад командира Одесской ВМБ контр-адмирала Кулишова о действиях базы при эвакуации Приморской армии в Крым. Командующий флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский дал высокую оценку организации и проведению отвода войск.

При этом командующий флотом подчеркнул, что Приморская армия « оказала Южному фронту неоценимую помощь », и тут же заметил, что в Крыму, скорей всего, все будет совсем по-другому. Как вспоминал впоследствии присутствовавший на этом заседании исполняющий обязанности начальника штаба Одесской ВМБ капитан 1 ранга Деревянко, командующий флотом в предельно резких выражениях оценил ситуацию в Крыму как крайне тяжелую: « А вот положение на Перекопе для нас катастрофическое, оборона на недостаточно подготовленных Ишуньских позициях потрясена до основания, и вряд ли выдвигаемая к Ишуню Приморская армия выправит положение. И вообще: кто не удержал турецкий вал, тот не удержится на Ишуне. А в связи с этим главная база флота — Севастополь — попадает под удар противника с суши».

Выступивший следом за Октябрьским член Военного совета флота дивизионный комиссар Кулаков согласился с данной ком-флота оценкой и подтвердил опасность сложившегося положения. Похожие мнения и на Военном совете, и позже высказали другие представители высшего эшелона флотского командования. Позицию Октябрьского поддержали начальник штаба флота контр-адмирал Елисеев и начальник береговой обороны главной базы флота генерал-майор Моргунов.