Алексей Леонтьев(Поправкин) - Твари

В 2003 году я поехал на 100-летие первого полета братьев Райт в США, к своим друзьям. Я уже знал, что они не только любят Россию, но и с огромным уважением относятся к ее истории. Кстати, роль СССР во Второй Мировой мои друзья не по их местным учебникам изучали. «Обед, совмещенный с ужином, закончился затемно. После этого Вилл демонстрировал свой суперкомпьютер и его любимую игру “Сталинград”, и потом, уже когда мы разошлись по комнатам и легли спать, Вилл продолжал бить фашистских оккупантов до 4 часов утра. В общем, после их гостеприимного приема и реализации моей мечты побывать на 100-летии первого полета братьев Райт, где я был, возможно, единственным гражданином России, мне просто очень хотелось показать им что-нибудь особенное. Нет, конечно, Скотт и Вилл обожали Питер и всегда рады были побывать у нас, но мне очень хотелось показать им Сталинград.

Наступил тяжелый 2004 год, когда меня списали. Обнаружили у меня страшную болезнь. Уже списанным, я в своем экипаже простился с самолетом, выполнив рейс Санкт-Петербург–Архангельск и обратно точно в тот самый день, когда меня приняли на работу в Пулково. Я приглашал своих друзей в Сталинград из года в год, но они были очень заняты и никак не могли приехать. Время шло, и у меня не было никакой уверенности, что смогу поехать в Сталинград самостоятельно. Болезнь продолжала свое шествие по- моему некогда здоровому организму. Откладывать я уже не мог. Был уже 2007 год. Мой коллега на работе меня тогда и спросил: «Как же ты выдержишь?». А я тогда ему и ответил: «Они выдержали, и я тоже должен». Жару я не переносил и полетел на три дня. Два последних дня августа и один день сентября, как оказалось, были не жаркими и не холодными. Они были то, что надо. Я летел на родном моем Ту-134, да и вообще первый раз с тех пор, как простился с ним. Экипаж оказался новым, и я тех парней не знал.

Правда, стюардессы были знакомыми, но я жадно смотрел в иллюминатор. Я специально сел по правому борту, чтобы видеть тот Любаньский аэроклубовский аэродром, где я еще четыре года назад летал на спортивном «яке». Пару скупых слез омочили мою физиономию. Как и в большинстве случаев, мы заходили с курсом 293, с Волги, над Мамаевым Курганом. Мой план был таков: переспать в гостинице, что в аэропорту, узнав побольше, а утром ехать на Мамаев курган. Причем спать в той самой гостинице, в которой мы ночевали еще в 82м. Но плану не суждено было сбыться. Лишь только вышел за пределы ограды аэропорта, как ко мне подошел водитель и предложил отвести в город всего за 600 рублей, но, узнав, что я вовсе не из Москвы, а из Питера цена упала на 100 рублей. Я выдвинул условие, что за те деньги он довезет меня до гостиницы, которая близко находится к Мамаеву кургану, и только определив меня, может уехать. Что было и сделано.

Гостиница «Турист» была недорогой и находилась у самого Мамаева кургана. А монумент Родины- мать был виден из окна гостиницы.

Окна моего номера выходили прямо на Волгу. Красота!

Утром, забросив в себя легкий гостиничный завтрак, я наконец отправился на Мамаев курган. Светило солнце и дул легкий ветер с Волги. Было тепло, но не жарко. Минут через пятнадцать я достиг подножья начала восхождения на Мамаев Курган на вершине которого и была установлена знаменитая скульптура Родина-мать. По краям лестницы стояли красные флаги, развевавшиеся на ветру. Я осмотрел все. И Вечный огонь, и почетный караул, и церковь, и могилы, и мемориал…

Спускаться вниз из-за болезни было тяжело: перил не было. Обед, отдых, купание в Волге. На следующий день я был на Панораме Сталинградской битвы. Я задал вопрос девушке-гиду: как население города относится к названию Волгоград, когда даже в Париже есть Сталинградский бульвар. Ее ответ мне понравился: Сталинград для нас, сказала она, это война и горе, Волгоград – это мир. Она же мне и сообщила, где искать могилу Героя Советского Союза Рубена Ибаррури, сына Долорес Ибаррури, погибшего 3 сентября 1942 года. Там же знаменитое место – мельница и дом Павлова, который являлся одновременно и памятником той войны, и памятником трудовому подвигу народа, который ту разрушенную постройку восстановил и превратил в жилой дом.

Вечером я снова был на Мамаевом кургане. На следующий день я побывал на Аллее Героев и посетил могилу Рубена Ибаррури.

Так здорово я побывал в Сталинграде. Назавтра я поехал в аэропорт. Забавно, что я добирался на двух маршрутных такси и потратил меньше пятидесяти рублей, т. е. в десять раз меньше, чем когда ехал сюда. Обед был в той самой гостинице в аэропорту, где мы обычно завтракали в 1982-м. …Ту-134 уже набирал высоту. Стюардессы меня признали и новость, что я на борту, стала известна экипажу. Меня пригласили в кабину. Я сказал соседу, что это моя остановка, и пошел в кабину. В кабине находились все, с кем я летал. Штурман вообще был моим стажером. Он мне и сказал: летите сами. И я летел как наблюдающий, хотя все помнил. И это тоже был мой еще один Сталинград.