Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

Всего за год до встречи с Гавелом Тигрид был заочным подсудимым политического процесса, где на настоящей скамье подсудимых оказались писатель Ян Бенеш и студент FAMU Карел Замечник. В свое время Замечник получил приглашение в гости от своих родственников во Франции, а Бенеш переправил с ним за рубеж свои рукописи. Затем студенту представилась возможность стажироваться на французском телевидении и остаться в Париже. Бенеш отправлял ему письма о положении дел в Чехословакии, которые Тигрид печатал у себя в журнале. Тигрид уверял Замечника, что ничего страшного в этом нет, но в действительности все оказалось иначе: Замечник получил фальшивое письмо с предложение поработать над телепроектом в Чехословакии, вернулся в Прагу и мгновенно был арестован.

За судом внимательно следил сам Антонин Новотный, а прокурор был известен как обвинитель сразу на нескольких политических процессах 50-х годов. Строже всех «наказали» отсутствующего Тигрида, приговорив его к 14 годам тюрьмы. Замечник от тюремного наказания был освобожден (на процессе он утверждал, что вообще не подозревал о существовании тигридовского журнала), а Бенеш получил пять лет, но в марте 1968 года был амнистирован Новотным перед уходом последнего с поста президента.

Одним из свидетелей в суде выступал и Вацлав Гавел – рассказывают, что после дачи показаний он демонстративно сел на скамейку рядом с Бенешем и Замечником. Кроме того, только Гавел и словацкая писательница Гела Воланская голосовали против исключения Бенеша из Союза писателей (уже через несколько лет Воланскую, бывшую узницу концлагеря и участницу Словацкого народного восстания, саму исключат из Союза).

Между тем в деле Тигрида Гавел ходил по тонкому льду: пользуясь оказией, он обменивался со знаменитым эмигрантом сообщениями и посланиями. Философ Вацлав Черный спрашивал у Гавела, не хочет ли тот что-нибудь написать для «Svědectví», и Гавел ответил, что ему эта идея нравится; разговор был благополучно записан на пленку – с начала 1966 года его квартиру начали прослушивать. Но до сотрудничества с журналом дело не дошло, и все обошлось.

Шуточный стишок, передававшийся из уст в уста в 68-м году, похоже, не очень-то веселил настоящих обитателей Кремля. Заведующий сектором Чехословакии и Польши в ЦК КПСС Сергей Колесников еще в январе пытался доказать начальству: в Праге «произошел контрреволюционный переворот, представляющий угрозу и для нас» 131.

Вообще действия руководства КПЧ вызывали в Москве оторопь. Единственный перевод «Программы действий» был отправлен в спецхран. «Нам вменялось хотя бы раз в неделю покупать свежий номер “Руде право” – аналога нашей “Правды”, и мы разбирали заметки и статьи с их ужасающей казенной лексикой, зубрили длиннющие клише, равно невыносимые и в русском языке <���…> С января 1968 года стало происходить что-то необычное. Так, не раз в газете “Руде право”, только что купленной для занятий в МГУ, обнаруживалась… дырка, аккуратно выстриженная ножницами!» – рассказывает музыкальный критик Наталья Зимянина, которая в то время училась на филфаке МГУ 132.

Враждебно к Пражской весне относились и соседи Чехословакии по соцлагерю: ГДР и Польша. Весной в Восточной Германии начали изымать чехословацкую периодику на немецком, из Польши выслали чехословацких студентов и журналистов. Польское руководство в 1968 году было обеспокоено собственными студенческими волнениями и считало, что события в Чехословакии подзуживают местных бунтарей. Молодежь с лозунгами вроде «Polska czeka na Dubčeka» беспокойство только подогревала. «Советские делают это в перчатках. Если бы это зависело от нас, я бы их давно переломал», – отрезал Гомулка 5 июля на заседании ЦК Польской объединенной рабочей партии 133 133 Волобуев В. Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2018. С. 179. .

Венгерский лидер Янош Кадар относился к происходящему с куда большей симпатией и даже пытался выступить посредником между Прагой и Москвой. Посреднические услуги предлагал и глава стоящей особняком Югославии. Иосип Броз Тито, выступая перед однопартийцами в августе 1968 года, передал свой разговор с Брежневым, в котором сказал сказал: «Слушайте, у чехов – крепкая коммунистическая партия, у них – армия, которая входит в Варшавский пакт и которая вооружена самым современным оружием, она может защитить свои границы. Что касается внутренних элементов, то у чешского рабочего класса тоже крепкие традиции, я это хорошо знаю. Он с этой проблемой справится» 134.