Михаил Агбунов - Загадки Понта Эвксинского. Античная география Северо-Западного Причерноморья

Кроме того, следует отметить, что процитированный выше перевод сообщения Страбона не совсем точен, как и некоторые другие, более ранние переводы. Согласно ему, Никоний находился на правом берегу реки, а Офиусса — на левом. В действительности же географ указывает, что города встретятся не на обоих берегах, а на обеих сторонах (εκατερα) — для плывущего вверх по реке. Офиусса указана не на левом берегу, а слева (αριοτερα) по борту, т. е. на правом берегу, а Никоний лежал, следовательно, на левом берегу. Таким образом, строгий, дословный перевод выглядит следующим образом: «…то на обеих сторонах встретятся города: один — Никония, а другой, слева, — Офиусса». Этот перевод находится в полном соответствии с другими письменными данными и археологическими материалами и не требует никаких дополнительных объяснений типа того, что в древности определение берегов (левый, правый) было якобы противоположным современному. Именно к такому допущению прибегают некоторые ученые, например Э. Р. Штерн (с. 58–59), П. О. Карышковский (с. 157).

Таким образом, вопрос об Офиуссе решался исследователями в зависимости от того, чьим сведениям они отдавали предпочтение и как понимали спорный отрывок из Страбона. На протяжении нескольких столетий эта проблема была одной из интереснейших загадок античной истории Причерноморья. Ознакомимся с основными мнениями ученых.

Поиски Офиуссы начались еще в позднем средневековье. Одним из первых ею заинтересовался М. Броневский. Как уже говорилось, он считал устьем Тиры устье Днестра и искал Офиуссу в этом районе. К близкому мнению намного позже пришел Ж. Гэль. Неправильно переведя отрывок из Страбона, он локализовал Офиуссу в 140 стадиях выше устья Днестра, на левом берегу реки, а Никоний — на правом.

Но эти поиски были безуспешными, так как исследователи неверно определяли устье Тиры. Позже Офиуссу искали, ориентируясь от устья Днестровского лимана.

Так, на карте Понта Эвксинского из исторического атласа А. Ортелия, составленной в 1590 г., Офиусса отождествлена с Тирой и показана на правом берегу Днестровского лимана, примерно в районе современного Белгорода-Днестровского. А на карте Южной России Г. Меркатора 1595 г. Офиусса показана несколько ниже Белгорода. Позже К. Маннерт, основываясь на неточном переводе отрывка из Страбона, поместил город на левом берегу лимана, у г. Овидиополя (с. 239).

А через некоторое время Г. Келер на своей карте указал Офиуссу-Тиру на правом берегу лимана, у села Пивденное. Сюда его привели 140 стадиев, измеренные от устья лимана.

В начале XIX в. положение дел стало несколько проясняться благодаря археологическим находкам в районе Белгород-Днестровской крепости. Здесь были открыты следы крупного античного города, а найденные монеты помогли установить его название — Тира. Так вопрос о местоположении Тиры был снят с повестки дня. Офиуссу исследователи отождествляли с Тирой и указывали соответственно там же (И. А. Стемпковский, с. 19; Э. Г. Муральт, с. 136). А противоположные сведения Валерия Флакка и Птолемея обычно считались ошибочными или просто игнорировались.

С середины столетия вопрос об Офиуссе осложнился. Одна из причин этого связана с находкой в 1846 г. на левом берегу Днестра, в 60 км выше Тиры, у села Короткое мраморной плиты с надписью, на которой, как уже говорилось, были начертаны два рескрипта римских императоров на имя тиритов.

П. В. Беккер, изучая эту надпись, рассмотрел и вопрос об Офиуссе и Тире. Пытаясь согласовать противоречивые сведения письменных источников, он пришел к мнению о том, что здесь существовало два города с именем Офиусса. Один из них, расположенный в Белгороде, был переименован в Тиру, а другой — Птолемеева Офиусса — находился на левом берегу реки. Эту вторую Офиуссу Беккер поместил несколько восточнее Днестровского лимана, в долине реки Барабой: «В этой самой Барабойской долине должно, по моему мнению, искать и Офиуссу. о которой Птолемей упоминает под 56° долготы и 48° широты и которую он помещает на материке. Это урочище, совершенно отличное от Тираса, лежащего при Днестре, не может быть ничто другое, как колония, основанная на берегах Барабоя соседними греками, которые, желая сохранить вышедшее из употребления древнее название «Офиусса», дали своему поселению это имя» (с. 207).

Несколько иное объяснение предложил Ф. К. Брун. Как и другие ученые, он отождествил Офиуссу с Тирой и не сомневался, что этот город находился на месте Белгород-Днестровского. Но в отличие от П. В. Беккера, который считает, что указанный камень с надписью уже в наше время был перевезен из развалин Тиры в село Короткое «для украшения какого-нибудь сада», Брун пришел к выводу, что не камень с надписью, а сам город Офиусса-Тира в римское время был перенесен на это место. И Птолемей называет Тирой древний город, а Офиуссой — новый [92] Брун Ф. К. О местоположении Тираса. — ЗООИД, т. 3, 1853, с. 53. . Развивая эту мысль, исследователь полагает, что Страбон говорит о городе в 120 стадиях выше Офиуссы и имеет в виду этот новый, перенесенный город, упоминаемый также у Валерия Флакка [93] Брун Ф. К . Черноморье, ч. I, с. 12. . А Плиний, заключает Брун, «имел сведения, хотя и не ясные, о существовании некогда древнейшей Офиуссы, совпадавшей с безымянным городом Страбона или Офиуссою Птолемея» (там же, с. 13).