К тому же со скотоводством есть ещё одна брешь. Часть авторов склонна видеть причиной мужской природы скотоводства разницу в физической силе с женщиной – якобы с животными сложнее справляться. Хотя в пастушеском деле никакой особой физической силы не требуется. И более того, известно, что в тех культурах, где основой скотоводства является мелкий рогатый скот (козы, овцы), пастушеская сфера также монополизирована мужчинами – женщина в неё не допускается. Можно было бы допустить, что у женщин исторически обнаружилась какая-то неспособность управляться с мелким скотом, но, разумеется, это не так. Ведь в тех культурах, где наравне с мелким скотом присутствует и крупный (быки, коровы или верблюды), женщины уже вполне допущены для управления с козами и овцами (Калиновская, с. 135), но по-прежнему не допускаются к крупному скоту. К тому же в периоды войн, когда мужчины надолго покидают селение, на женщин возлагается уход уже не только за мелким рогатым скотом, но даже и за крупным (там же, с. 141). Так что дело, конечно, совсем не в каком-то особом умении мужчин управляться со скотом, не в различиях физической силы с женщинами, а в чём-то совсем ином.
В "Мифе моногамии, семьи и мужчины" я объясняю причины этого: существует древняя тенденция, характерная для всех народов планеты, по которой мужчины выделяют какой-то род деятельности и объявляют его престижным или даже сакральным, и категорически закрывают к нему путь женщинам. Таким образом поддерживается древнее положение мужского господства, а женщина же признаётся аутсайдером, предназначением которого оказывается подчинение и служение мужчине. В книге я подробно раскрываю, как в древности могло сложиться такое положение вещей.
Таким образом, выдвигаемая здесь гипотеза о влиянии скотоводства на открытие отцовства альтернативна устоявшейся гипотезе о возросшем трудовом вкладе мужчины. Но эта новая гипотеза во многих смыслах удобнее, потому что проясняет сразу несколько дополнительных нюансов. Во-первых, объясняет собственно открытие отцовства; во-вторых, объясняет, как в мифологиях указанного региона появился образ быка, связанного с плодородием, вытесняя прежде за это отвечавшую Великую Богиню; но самое главное, и это в-третьих, показывает, какие революционные перемены в ходе этого случились в головах людей и в их мировоззрении. До этого момента тысячелетиями (сотнями тысяч лет и даже миллионами) считалось, что женщина просто рожает сама по себе, и это выглядело как пусть и необъяснимое, но всё же некое неотъемлемое её природное свойство, что непременно создавало ореол таинственности вокруг женщины, её мистичности. Способность порождать жизнь сближала женщину с самой землёй, из которой также рождалось всё видимое, в этом взгляде на плодородие они тождественны. Возможно, знаменитые "палеолитические венеры", изображавшие женщину с очевидными признаками беременности, и были свидетельством изумления древнего человека перед этой женской способностью. Именно женской – мужчина к нему ещё никакого отношения не имел. Но вот в мировоззрение человека вторгается сразу же ставший мистическим бык с его способностью к оплодотворению, которая поначалу казалась уникальной для мира животных. Бык так изумляет, что очень быстро вскарабкивается на небо и начинает теснить с пантеона уже привычную Богиню-Мать. Отныне и земля родит не сама по себе, а только после её оплодотворения Небесным Быком в виде дождя. И самый же коренной перелом в мировоззрении человека наступает именно с осознанием, что бык совсем не уникален в своей оплодотворяющей функции, а мужчина тоже ею обладает. Тогда все "небесные быки" разом превращаются в полчища богов-мужчин или даже в единого Бога-Отца – создателя всего сущего. Всё это действительно случилось недавно. И причиной этому могло послужить именно открытие феномена отцовства.
Миллионолетняя загадка Женщины-Прародительницы становится разрушенной. Женщина в один миг оказывается низвергнутой: как с божественных пантеонов, так и в социальной жизни. Уже в 2300-е годы до н.э. шумеры знали, что ещё недавно их женщины занимали более высокое социальное положение. Шумерский царь Урукагина признавал: " В прошлые времена женщины имели у нас обычай брать себе многих мужей; женщина, которая отважится сделать то же сегодня, побивается камнями " (Вардиман, 1990, с. 19).
Открытие отцовства произвело колоссальные перемены в психологии людей, оно мгновенно повысило статус мужчин и низвело женщину до статуса пустого сосуда, который мужчина наполняет своим семенем, и где оно растёт, развиваясь в ребёнка. Такие взгляды действительно возникли: женщина перестала восприниматься как главный элемент в процессе рождения, более важным элементом стал считаться мужчина. Отголоски этого взгляда запечатлены в строках драматурга Эсхила:
Читать дальше