Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

Царскую власть в Спарте некоторые ученые рассматривают как государственно-правовую аномалию. В целом это верно, если считать подобной аномалией все государственное устройство Спарты. Диархия была интегральной частью спартанской евномии наряду с эфоратом и герусией. Трудно себе представить функционирование спартанского политического механизма без этих трех основных компонентов. Спартанская диархия по сути своей являлась саморегулирующейся системой. Естественное соперничество двух царских домов автоматически ограничивало царскую власть как таковую и существенно сокращало усилия полиса в борьбе с царским самовластием.

Институт царской власти в Спарте проявил поразительную жизнеспособность. Цари исчезли вместе с исчезновением самой Спарты как независимого государства. Столь длительное сохранение царской власти, конечно, говорит о том, что политическое развитие Спарты сильно отставало от привычной нормы. Существование царей в классической и эллинистической Спарте считалось писателями древности анахронизмом, но вряд ли стоит говорить о спартанской царской власти как об абсолютно ненормальном явлении. Спартанская диархия сохранялась по тем же самым причинам, что и другие особые черты этого режима; они были реликтами племенного общества, удачно приспособленными для нужд олигархического по своей сути государства. В большинстве греческих полисов архаического времени первым шагом рождающегося полиса было уничтожение царской власти знатью, как, например, в Афинах. Но если для греческих полисов спартанский путь развития является уникальным, то он имеет некоторое сходство с борьбой сословий в Риме. Правда, царская власть в Риме была уничтожена, но два консула, пришедшие на смену римским царям, поистине имели царскую власть. Подобно спартанским царям, они пользовались неограниченным военным авторитетом, в то время как дома являлись лидерами сената.

Несмотря на тенденцию к уменьшению властных функций царей, царская власть в Спарте так никогда и не стала призрачным институтом, сохраняющим только имя и форму и потерявшим свое главное содержание. Однако эфорат, уже в конце архаического периода превратившийся в главный исполнительный орган страны, сильно «пододвинул» царей даже в их основном домене — военном руководстве. Так, уже в период Пелопоннесской войны эфоры координировали и контролировали все военные действия. Вместе с герусией они осуществляли жесткий контроль над царями, находящимися в действующей армии.

Причем со времени Пелопоннесской войны явно прослеживается тенденция к численному росту коллегиальных надзирателей, посылаемых к военачальникам, главным образом к царям. Коллегии из десяти или одиннадцати советников неоднократно посылали в действующую армию к высшим военным руководителям, царям и навархам (Thuc. V. 63. 4; VIII. 39. 1). В 395 г. к Агесилаю в Малую Азию отправилось уже тридцать советников (Xen. Hell. III. 4. 20; IV. 1. 5; 30; 34; Diod. XIV. 79; Plut. Lys. 30). Столько же сопровождало царя Агесиполида I в его походе против олинфян в 381 г. (Xen. Hell. V. 3. 8). Это очень интересная практика — отправка чрезвычайных комиссий к театру военных действий. И по мере того, как в ходе войны усиливаются автократические и индивидуалистические тенденции в поведении представителей исполнительной власти, нарастает и давление на них со стороны государства. Спартанский полис компенсировал такого рода тенденции усилением контроля над своими главнокомандующими.

Аристотель называет спартанскую царскую власть постоянным наследственным военным руководством (Pol. III. 10. 1. 1285 b; 6. 22. 1271 а). Война в древних обществах — очень важная сфера деятельности, особенно в таких государствах, как Спарта. Здесь социальная организация была полностью ориентирована на войну. В таких условиях уменьшение или расширение властных функций спартанских царей во многом зависело от их военных успехов. Успешный полководец вполне мог рассчитывать на то, что и дома он будет пользоваться большим влиянием. Этому способствовали и его вполне «мирные» функции: статус верховного жреца, простата периеков, судьи в делах семейного права и, наконец, главы спартанских проксенов (Her. VI. 57).

Царь, находясь вне армии и не имея никакого вооруженного отряда телохранителей, тем не менее мог обладать большим политическим весом благодаря целому ряду факторов, включая силу своей собственной личности. Большое значение имели такие личные качества царя, как умение завоевывать авторитет, политическое чутье, талант военачальника и дипломата. Как известно, число спартанцев нецарского происхождения, которые вершили бы спартанскую политику, незначительно — это легендарный эфор Хилон, полководцы и талантливые дипломаты Брасид, Лисандр и Анталкид. Самые же важные события спартанской истории чаще всего связаны с именами спартанских царей. Причем среди царей были не только выдающиеся полководцы, но и крупные реформаторы.