Алла Краско - Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

Текст письма гласит:

« Граф Александр Дмитриевич!

5-я заповедь: Чти отца твоего и мать твою

Да благо ти будет, да долголетен будешь ты на земли.

Мать твоя умерла. Тебя окружают люди продажные, начиная с гувернера и кончая лакеем.

Твой брат по фамилии, но не по крови хочет извлечь из тебя же выгоду. Я знаю, ты был у него, и он говорил тебе все для своей же пользы. Он желает, чтобы ты с ним жил. Живи один. Твоя смерть была бы выгодна для брата, тогда все досталось бы брату. Тебя родила одна мать, а его другая. Он тебя не может любить, ты для него чужой.

Слушай меня: из памяти к отцу твоему и матери живи в своей квартире. Удали Янькова и останься с теткой. Она тебе мать и друг.

Не послушаешься меня теперь, будет тогда поздно. Здоровье твое будет разбито, имение уничтожено.

Ты родился от дворянки, а брат твой от аристократки.

Я знал твою мать и отца. Они не любили твоего брата.

Тень матери будет преследовать тебя. Помни это.

Кто я? Ты узнаешь меня, когда тебе будет 21 год .

21 декабря 1874 год».

Письмо адресовано молодому человеку, почти ребенку. Его единокровный старший брат граф Сергей Дмитриевич Шереметев, о котором идет речь в письме, оставался единственным близким родственником.

Можно представить, что должен был чувствовать молодой человек в этот момент. В доме на Шпалерной занавешены многочисленные зеркала, тихо снуют люди, пахнет ладаном, из спальни, в которой стоит гроб с телом покойницы, слышатся голоса священника и певчих. Время от времени входит лакей и подает юноше письма и визитные карточки от знакомых с выражениями соболезнования по случаю смерти матери. Среди других писем граф Александр находит и эти два листка, читает и в отчаянии и бешенстве рвет их и бросает клочки бумаги на пол. Это письмо выбивало из-под ног последнюю его надежду и опору в жизни.

Но чья-то рука подобрала обрывки письма, их тщательно склеили и сохранили среди семейных бумаг. Кто это сделал и зачем? На некоторые вопросы никогда уже не найти ответа.

После смерти матери, как полагалось по закону, над личностью и имением несовершеннолетнего графа А.Д. Шереметева была назначена опека. Одним из опекунов стал брат, граф Сергей Дмитриевич. В день своего совершеннолетия, когда опека заканчивалась, граф Александр Дмитриевич послал своему брату письмо. Оно сохранилось среди бумаг архива графа С.Д. Шереметева в Москве.

«27 февраля 1880 года. Любезный брат Сережа!

Как ни странна может показаться форма моего обращения к тебе письмом, но я избрал этот способ, чтобы более запечатлеть те чувства моей к тебе благодарности и признательности, которые я не могу не высказать в настоящий день, когда с наступлением моего совершеннолетия ты оставляешь обязанность попечителя над моею личностью и имуществом.

Не далеко то прошлое, когда после смерти моей Матери ты принял меня под свое руководство, и поэтому свежо мне в памяти, с какою заботливостью ты отнесся к моему нравственному развитию, действуя на меня как личным примером, так и выбором достойных наставников. Эти добрые влияния внушили мне привычку к труду, и уяснили понятия об обязанностяхчеловека, и вывели меня на ту дорогу, по которой я теперь иду и продолжать идти по которой для меня уже нетрудно.

С другой стороны, твоими попечениями и руководством материальные дела мои поставлены в самое благоприятное положение, в чем убеждают меня особенно дела с князем Ухтомским и периодические отчеты по управлению моими имениями.

Прими же, дорогой брат, мою глубокочувствительную благо дарность за все сделанное тобою мне добро и позволь просить тебя не отказывать мне и на будущее время в твоих дружеских советах и помощи.

Искренне желая сохранить с тобою дружбу навсегда, обнимаю тебя крепко и остаюсь любящий тебя брат Саша».

Это письмо доказывает, что рассорить братьев не удалось, и между ними сложились добрые отношения. Об этом же свидетельствует еще одно письмо. Появление его связано с тем, что в 1879 году граф С.Д. Шереметев занял у брата 375 тысяч рублей. В ответ на его беспокойство по поводу срока возврата долга брат написал ему 22 июля 1880 года из Ульянки: «…Единовременная уплата для тебя связана с некоторыми затруднениями, поэтому я, соглашаясь на постепенную их уплату, прошу тебя уплату производить не мне лично, а обращать плату в процентные бумаги, которые должны составлять капитал, подлежащий разделу в равных долях между всеми твоими детьми… Иначе сказать, я прошу тебя твой долг уплатить не мне, а детям твоим… Наши отношения и привязанность моя к твоим детям дают мне право сделать такое предложение, отказаться от которого за них ты, как отец, по моему мнению, права не имеешь».