Алла Краско - Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

Если говорить о Прокофии Суслове как администраторе, то в родовом архиве сохранились документы с доносами на его злоупотребления, которые, возможно, и имели место, а может быть, то была месть обиженных им служителей. Уволенный Сусловым за провинности делопроизводитель Марковской вотчины Петр Дозорнов написал «рапорт», в котором жаловался на самого управителя, обвинял его во взятках и вообще в «упущении интересов Вашего сиятельства» [702] РГИА Ф. 1088. Оп. 9. Д. 1186. По обвинению во взяточничестве управителя Суслова… 1860–1861 гг. . Провинности управителя перечислены в десяти пунктах. В числе прочего — обвинения весьма серьезные. Так, Прокопий Суслов якобы за отпуск богатого крестьянина Корчагина, имевшего капитал 60 тыс. руб., и его семейства (всего пять душ мужского пола) запросил меньшую, чем надо, сумму и получил за это взятку. Далее, он обвинял Суслова в том, что тот отдал в аренду графскую мельницу не тому купцу, который давал большую цену, но тому, который Суслову выплатил «отступные» (откат, по-современному). За то, что Суслов определил на место приказчика своего кума Еремина, он якобы получил «два лисьих меха, два золотых браслета, бриллиантовые серьги и важный куш денег». За то, что Суслов убедил графа Шереметева уволить Макара Владимирова от должности бурмистра, он, Суслов, получил от Владимирова 100 руб. серебром. Еще жалобщик писал, что когда он отправил рапорт в Петербург о злоупотреблениях Суслова, то Суслов, располагая связями в Конторе графа, просил канцеляриста Попова «удержать рапорт». В деле есть объяснение Суслова, помеченное 17 октября 1860 г. Среди прочего, он писал, что поднесенные ему в 1859 г. 100 руб. серебром в благодарность от Марковской вотчины он возвратил, «так как я ни от кого ни за что никаких недозволенных приношений не принимаю, то следуя один раз и навсегда принятому правилу… деньги возвратил по почте на имя одного из известных мне крестьян бывшего бурмистра Макара Владимирова». К сему была приложена подлинная расписка с почты от 26 января 1859 г. По «рапорту» было налажено следствие, в результате которого Суслов оправдан и не потерял доверия графа Дмитрия Николаевича. К сожалению, нет конкретных данных о стиле управления Сусловым огромным графским хозяйством. Не дал ему никакой характеристики в своих мемуарах и граф С. Д. Шереметев, только упомянул его имя.

Современный историк И. И. Верняев опубликовал в 2012 г. очень ценную для нашей темы статью «Реформа 1861 г. в торгово-промышленном селе Павлово Нижегородской губернии», в которой говорит о Суслове как авторе удивительного по своей смелости и нестандартности проекта выкупа села Павлова целиком за 1 млн руб. [703] URL: https://cyberleninka.ru . Обращение в марте 2018 г. В процессе освобождения в 1861 г. крестьяне должны были заплатить помещику за свой земельный надел выкуп, размер которого зависел от земельного надела конкретной семьи и стоимости этой земли. За помещиком оставалась другая часть земли. При подсчете этих размеров и сумм неизбежно возникали конфликты интересов и тормозили составление уставных грамот. Суслов предложил решить вопрос кардинально, поскольку павловские крестьяне не были заинтересованы в большом наделе земли, они зарабатывали слесарным ремеслом. Но предложение Суслова главноуправляющим имениями графа Шереметева князем Касаткиным-Ростовским было отклонено. Через некоторое время П. Г. Суслов покинул службу у Шереметевых и уехал к своему брату, Асафу Григорьевичу Суслову, который владел «набивным и каландарным заведением» в Вознесенском посаде (Ивановская вотчина графов Шереметевых). Он вошел в пай с братом, но их фабрика прогорела [704] Сараскина Л. И. Возлюбленная Достоевского. С. 200. . В 1880 г. он значился мещанином города Горбатова [705] Там же. С. 363. . Прокофий Григорьевич Суслов умер в Нижнем Новгороде в 1890 г., в собственном доме [706] Там же. С. 355. . Его внучатый племянник Е. П. Иванов, видевший его в конце жизни, так вспоминал о нем: «Высокий, плотный, с лицом слегка рябоватым, небольшой седой бородой, он запечатлелся в моей памяти как человек исключительной доброты, прямой, честный, пользовавшийся расположением окружающих. Из детей при старике жили двое: дочь Аполлинария — в маленьком соседнем двухэтажном особнячке и на отдельной квартире сын Василий, занимавшийся адвокатурой. Надежда Прокофьевна, получившая звание доктора медицины, практиковала в это время в Петербурге…» [707] Там же. С. 420.