Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

Однако не следует думать, будто наши предки были нечувствительны к более тонким вещам. «В мае, а именно первомайским утром, все, кроме увечных, спешат на простор душистых лугов и под сень зелёных лесов, чтобы усладить свой дух красотой и благоуханием чудесных цветов и гармоничным пением птиц, славящих на своём языке Господа. К примеру, именно в такой день, как свидетельствует Эдуард Холл, на седьмом году царствования Генриха Восьмого, этот король и его супруга королева Екатерина, празднуя Первое мая, отправились в сопровождении многих знатных господ и дам верхом из Гринвича на высокий склон холма Шутерс-Хилл, где неожиданно повстречали на пути отряд рослых йоменов, одетых в зелёные костюмы с зелёными капюшонами, вооружённых луками и стрелами, числом 200 человек. Их предводитель по имени Робин Гуд просил короля с королевой и их свиту войти в зелёный лес, там Робин Гуд и его люди усадили гостей под сенью кущ, сплетённых из ветвей и украшенных цветами, и в изобилии потчевали их олениной и вином».

Более того, в каждом приходе в первый день мая проходил свой праздник, «по такому поводу были «майские деревья», военизированные представления, славные лучники, танцоры, разыгрывавшие легенды о Робине Гуде, и Прочие развлечения, не прекращавшиеся весь день. С наступлением вечера устраивали спектакли и жгли костры на улицах». Самым примечательным из так называемых майских деревьев — шестов, украшенных цветами и лентами, — был высокий столб перед церковью, которая и по сей день зовётся церковью святого Андрея под столбом.

Таков был Лондон или любой другой средневековый город: замкнутое эгоцентричное сообщество, недоверчиво относившееся к иноземцам и нередко встречавшее их весьма недружелюбно (в 1421 г. власти Ковентри вынуждены были издать указ, запрещавший «забрасывать иноземцев чем ни попадя и глумиться над ними»), сообщество, гордое своими привилегиями и склонное ставить собственного мэра выше короля; городское сообщество как целое ревностно следило за тем, чтобы все его члены вели честную игру, но по отдельности горожане вовсе не гнушались наживаться за счёт ближнего; это было трудолюбивое сообщество, не питавшее жалости к «великовозрастным попрошайкам, которые не желают приложить усилия, чтобы заработать на жизнь», но имевшее снисхождение к немощным и нуждающимся и всегда готовое наслаждаться простыми радостями, будь то пышное зрелище или весёлый праздник. Два великих бедствия, омрачавших жизнь средневекового города, о которых писал Фиц-Стефан, — это моральный вред пьянства и ущерб от пожаров. Узкие улочки, застроенные крытыми соломой деревянными домами, с ужасающей быстротой сгорали дотла. В 1132 г. большая часть Лондона была уничтожена пожаром, который начался в доме Гилберта Бе-кета, отца знаменитого Томаса Бекета; спустя три года ещё один пожар опустошил район между Лондонским мостом и церковью св. Климента Датского, разрушив в том числе собор св. Петра. В 1161 г. от пожаров сильно пострадали Лондон, Кентербери, Винчестер и Эксетер. В 1180 г. вновь сгорел Винчестер, в 1184 г. — Гластонбери, в 1187 г. — Чичестер. Единственный способ борьбы с начавшимся пожаром заключался в том, чтобы разобрать загоревшийся дом — в первую очередь раскидать соломенную кровлю — и тем самым помешать огню перекинуться на другие постройки, поэтому в каждом районе города должны были храниться специально предназначенные для этого крючья и верёвки. Со временем стали заботиться о превентивных мерах: в 1189 г. в Лондоне был принят муниципальный закон о строениях, по которому дома надлежало строить частично из камня и крыть черепицей, аналогичные законы были приняты и в других городах, хотя, например, в Норидже соломенные кровли не были запрещены вплоть до XVI века. Организовать нечто вроде оперативной пожарной команды не представлялось возможным из-за отсутствия приспособлений для создания напора воды, воду приходилось носить вёдрами из реки или из колодцев.

Система водоснабжения, при которой вода подавалась из накопительных резервуаров или расположенных на возвышенности источников по деревянным, глиняным или свинцовым трубам впервые стала применяться в крупных монастырях, имевших, как правило, подземную канализацию, промываемую проточной водой. До нас дошёл подробный план водопровода Кентерберийского приората, сделанный в XII веке, и более поздние планы водоснабжения других обителей. В Лондоне первая водопроводная труба была проложена в XIII веке, она подводила воду из источников на Тибурне к фонтану на Вест-Чип; вода предназначалась только для того, чтобы бедняки могли утолить жажду, а более состоятельные горожане, гнушавшиеся пить эту воду, так как считали её напитком нищеты, готовили на ней пищу; постоянно издавались и постоянно нарушались постановления, запрещавшие пивоварам, держателям харчевен и торговцам рыбой использовать эту воду. В XV–XVI веках прокладывались новые водопроводные магистрали, а в конце XVI века появилось нечто вроде водонапорных башен, оборудованных насосами.