Натан Эйдельман - «Сказать все…» - избранные статьи по русской истории, культуре и литературе XVIII–XX веков

Для того чтобы привлечь или, по крайней мере, не противопоставить подобных людей консервативному дворянству, власти нужно было еще уступить, дать хотя бы элементарную конституцию и, главное, проявить гибкость; усовершенствовать, развивать, а не урезывать то, что было дано в 1850–1860 годах.

Иначе говоря, преобразования сверху даже в такой «государственной» стране, как Россия, обязательно требовали на следующих этапах нового подкрепления снизу. Иначе дом оставался без фундамента, точнее с недостаточным, «плохо рассчитанным» фундаментом, и такое здание могло легко рухнуть, если усилится давление снизу или сверху…

Справедливости ради заметим, что среди государственных деятелей были и такие, которые видели опасность, понимали необходимость укрепления, расширения основы у пореформенной монархии. Таков был брат Александра II великий князь Константин Николаевич; необходимость продолжения, усовершенствования реформ в той или иной степени понимали также братья Милютины, Валуев, позже — Лорис-Меликов, Игнатьев, Витте, Столыпин; близкий к Константину Николаевичу министр просвещения 1860‐х годов А. В. Головнин пророчил: «За последние сорок лет правительство много брало у народа и дало ему очень мало. Это несправедливо. А так как каждая несправедливость всегда наказывается, то я уверен, что наказание это не заставит себя ждать. Оно настанет, когда крестьянские дети, которые теперь грудные младенцы, вырастут и поймут все то, о чем я только что говорил. Это может случиться в царствование внука настоящего государя».

Внуком Александра II был Николай II…

Практика революционеров 1860‐х годов (вспомним прокламацию Чернышевского «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон»), опыт народничества показали, что хождение в народ, попытка побыстрее зажечь революцию снизу не получается (Бакунин и некоторые другие теоретики ошибались, видя в народе «коллективного Стеньку Разина» и полагая, что нужно лишь «громко свистнуть в два пальца» — поднимутся!).

Тогда-то, в новых условиях и по-новому, происходит как бы возвращение (в известном, конечно, смысле) к декабристской тактике: революция не народная, но силами сравнительно небольшой группы, «сверху», которая в случае успеха заменит собой существующую верховную власть.

Исключительная централизация, многовековое преобладание движений сверху над течениями снизу — все это определяло характер новой революционной попытки, ее силу и в то же время узость, зависимость от случая.

1880–1881 годы.Все происходит по формуле, предсказанной в пророческом письме Серно-Соловьевича: власть уступает только под давлением силы; террор народовольцев заставляет дать ряд льгот крестьянам, обратиться к либеральному обществу, наконец, решиться на созыв Всероссийского земства, то есть, по сути дела, на введение парламента…

Однако в тот самый день, когда Александр II подписывает документ об этом созыве, а Лорис-Меликов, выходя из кабинета царя, мечтает, чтобы Александр II обязательно дожил до 8 марта (через неделю правительственное сообщение должно быть опубликовано), Александр II гибнет именно в этот день от бомбы Гриневицкого.

Оценив двойственность, коварность политики репрессий и уступок, проводившейся властями в 1880–1881 годах, не раз уже нами упомянутый выдающийся знаток внутренней политики России П. А. Зайончковский в то же время заметил: «Народовольцы игнорировали те уступки, на которые пошло правительство под непосредственным влиянием их же революционной борьбы…

Тот факт, что „Народная воля“ в условиях отсутствия массовой революционной борьбы не внесла никаких изменений в свою тактику в связи с реформаторской деятельностью Лорис-Меликова, свидетельствует о недооценке ею изменившихся условий.

Решение задач привлечения народных масс к революционной борьбе с правительством <���…> проходило и в дальнейшем могло бы проходить более успешно в условиях лорис-меликовского режима, явившегося порождением их героической борьбы.

Проект государственных реформ, разработанный министром внутренних дел, в отличие от предшествующих его докладов, содержал довольно широкую программу не только административных преобразований, но и экономических мероприятий. Намерение привлечь цензовую общественность к участию в подготовке реформ означало стремление правительства расширить свою социальную базу».