Николай Белан - Эпицентр

Но все же едва ли не высшим «контролером» для военных остается ответственность, совесть и честь. В этом убеждали встречи с теми, кто несет службу на улицах и площадях городов. Как-то наше внимание привлек разговор нескольких ереванцев с патрулем десантников. Встретили, оказывается, среди воинов земляка. К слову сказать, в подразделениях, обеспечивающих поддержание общественного порядка, воинов-армян не единицы. Позже младший сержант Николай Агасян делился: «Сколько бы о нас ни распускали слухов, люди видят: мы несем службу не только по обязанности — по совести…»

Еще примета. Сегодня в Ереване в большой цене стало «слово офицера». Иногда, чтобы не разводить бюрократической канители при решении неотложных вопросов, генерал-лейтенант Макашов вместо оформления дюжины справок давал посетителям честное слово. Со временем жизнь заставила «давать слово» и комендантов участков.

Ереванцы с удовлетворением отметили, что слово офицера имеет силу документа, скрепленного гербовой печатью.

По какому критерию оценивать работу людей, осуществляющих режим особого положения, — всех, от генерала до солдата? По сокращению количества преступлений? По порядку в городе? Все это так. Но, видимо, одним из главных показателей является отношение к армии, ко всему происходящему местного населения.

Первые сводки военных комендантов. «Отношение к войскам настороженное. Со стороны отдельных представителей молодежи — враждебное…» Через неделю: «Отношение к войскам сдержанное…» Еще несколько дней спустя — «Лояльное… Конфликтов с местным населением не зафиксировано». Потом — «Удовлетворительное»…

Во второй половине декабря командование благодарило жителей Еревана «за осознанное поведение, понимание чрезвычайности создавшейся обстановки, выдержку, организованность…» А уже через месяц выражало «признательность гражданам республики за содействие и предложения по поддержанию в городах и селах Армении общественного порядка».

Как ни усердствовали те, кто хотел вбить клин между населением и несущими комендантскую службу войсками, люди все же поняли, кто есть кто. И здесь нельзя не сказать доброе слово об армейских политработниках.

В те недели и месяцы, когда идеологические органы, средства массовой информации республики пребывали в явном замешательстве и, по сути, оказались не в состоянии вести аргументированную контрпропагандистскую работу против тех, кто разжигал рознь, офицеры-политработники пошли на предприятия и в школы, в вузы и на митинги, встречались с представителями творческой интеллигенции и священнослужителями. Они всегда и везде твердо отстаивали свои интернационалистские позиции, развеивали слухи и домыслы, вели напряженнейшую работу среди личного состава…

Впрочем, работа партийно-политического аппарата Ереванского гарнизона и других частей заслуживает отдельного и обстоятельного разговора.

Взаимоотношения между армией и населением складываются прежде всего из реальных дел и поступков тех и других. В одну из частей обратились армяне, муж и жена: «Хотим пригласить в гости старшего лейтенанта Патуренко…»

В момент землетрясения офицер нес патрульную службу неподалеку от их дома. И когда дом стал рушиться, в последний миг успел выхватить из-под падающей стены двух ребятишек… Сколько потом ни зазывали его родители малышей, не мог наведаться, дни и ночи был на завалах.

— Прикажите ему прийти к нам! — умоляли мужчина и женщина командира части…

Накануне сорокового дня траура в штаб коменданта Особого района стали поступать тревожные запросы от комендантов участков: судя по всему, не избежать паломничества местных жителей за пропусками в районы разрушений, к могилам родных и близких. Как быть?

— Отменить на этот день все пропуска и ограничения на передвижение, — дал указание генерал-майор Рябцев. — Мы обязаны чтить священные традиции народа…

В кабинете кроме нас был единственный посетитель, средних лет ереванец. На следующий день за много десятков километров от столицы республики мы слышали, как люди из уст в уста передают слова генерала…

31 декабря, за час до полуночи, коменданту доложили: к посту на одной из площадей приближается группа молодежи. В штабе повисло напряжение: выражение «группа молодежи» успело прочно связаться с весьма определенными ассоциациями. Через несколько минут — повторный доклад:

— С Новым годом пришли поздравлять! С подарками…