Андрей Банников - Византийская армия (IV — XII вв.)

При таких условиях службы невозможно было требовать слепого повиновения рядовых приказам командиров. В биографии Александра Севера дается завуалированный совет, как упрочить воинскую дисциплину и прекратить своеволие солдат. В уста императора автор вкладывает следующие слова: «Воин не внушает опасения, если он одет, вооружен, обут, сыт и имеет кое-что в поясе». Нищенство ( mendicitas ), поясняет далее автор биографии, доводило вооруженного человека «до самых отчаянных поступков» (SHA, Alex., 52, 3) [361].

Еще одним негативным фактором, отразившимся на состоянии воинской дисциплины, стала провинциализация армии. Поскольку солдаты набирались из жителей тех мест, где были расквартированы воинские части, то в случае военной опасности они могли покидать свои посты и смешиваться с местным населением [362].

Стоит ли на основании вышеприведенных фактов говорить о полном отсутствии дисциплины в позднеримских войсках и, как следствие этого, об их невысокой эффективности и отрицать (вслед за О. Зееком и Г. Дельбрюком) превосходство в этом отношении армии Поздней империи над варварами? Думается, что нет. Изменников и дезертиров было достаточно и у германцев, а чрезвычайная жестокость персидских законов против дезертировавших солдат свидетельствует о том, что и в их войсках эта проблема была далеко не последней (Amm., XXIII, 6, 81). Мы даже не можем утверждать, что в III–IV вв. дисциплина в армии ослабела по сравнению с тем, какой она была в период принципата.

В I–II вв. было достаточно солдатских бунтов, которые выливались в кровопролитные гражданские войны [363]. Нередко уже известие о смерти императора служило поводом к восстанию (Tac., Ann., I, 16). Частые мятежи солдат в I в. стали причиной того, что само понятие о воинской дисциплине потеряло всякий смысл. Не были исключением и случаи дезертирства (Тас., Hist., II, 8) [364]. В конце II в. масштабы дезертирства приняли столь широкий характер, что с дезертирами пришлось уже вести настоящую войну (SHA, Comm., 16, 2; Pesc., 3, 4). Что же касается открытой измены, случаи которой были описаны у Аммиана, то все они блекнут на фоне принесения в 70 г. всеми римскими войсками, расположенными по берегам Верхнего Рейна, присяги на верность вождям мятежных галлов (Тас., Hist., IV, 60).

Таким образом, утверждение Я. Ле Боэка, что в римской армии вплоть до времен Константина царила железная дисциплина, является весьма спорным. Дисциплина в армии Империи всегда была далека от идеала [365]. Сама концепция военной службы и права-обязанности носить оружие уже в I в. н. э. переживала глубокий качественный и мотивационный упадок. Несмотря на все усилия, Августу не удалось породить в италиках желание посвятить свою жизнь военной карьере. Привлечение на военную службу большого количества неграждан, активно проводившееся уже при Юлиях-Клавдиях, в дальнейшем приняло еще более широкие масштабы и неизбежно ослабляло чувство единения военных с государством, которое они были обязаны защищать, и привязанность к моральным и гражданским ценностям, которые были основой сознания солдата-гражданина республики. Военная служба превратилась в ремесло, к которому обращались те, кто видел в солдатском жалованье единственный источник существования [366]. Неудовлетворенность солдат условиями своей службы делала армию структурой, зачастую столь же агрессивной и враждебной по отношению к Империи, как и неприятели, атаковавшие его извне. Поэтому в отношении военной дисциплины IV в. мало чем отличается от эпохи принципата.

Р. Гроссе чрезвычайно высоко оценивает боеспособность армии IV — начала V в., которая, согласно его мнению, сохранила и прежнюю римскую железную дисциплину [367], и прежние методы обучения войск [368]. Упадок римского военного дела, как полагает исследователь, наступил только в период правления Юстиниана. Действительно, та армия, которую показал нам Прокопий Кесарийский, значительно уступает в отношении дисциплины армии, в которой служил Аммиан Марцеллин. По словам Прокопия, в его время порядок был совершенно не свойственен римским войскам (Procop., ВР, I, 14, 14). Характерными для понимания состояния дисциплины в армии Юстиниана представляются слова Велисария, который, стараясь взбодрить своих солдат накануне сражения с персами, пытается внушить им, что они уступают неприятелям только в том, что «не так, как они, послушны своим начальникам» (Procop., BP, I, 14, 21). Однако, очевидно, что упадок дисциплины начался значительно раньше юстиниановской эпохи и был спровоцирован в первую очередь привлечением в ряды регулярной армии большого количества варваров в постадрианопольский период.