Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

Президент-демократ, он же Верховный главнокомандующий, должен был служить единственным гарантом приверженности армии идеям демократии. Единственное, чем правительство могло утешить армию — это постоянное напоминание о ее подвигах в годы Отечественной войны. Но эта заезженная пластинка, непрерывно играющая в течение 50 лет, с каждым годом становилась все менее эффективной, особенно в реальностях сегодняшнего дня.

Из августовского путча армия, по выражению тогдашнего начальника Генерального штаба генерала армии Моисеева, выскочила «ошпаренной» и ни за какие блага, ордена и чины не хотела, чтобы ее снова окунули с головой в выгребную яму политической борьбы тщеславных авантюристов, подогретую расплавленным металлом «социального озверения».

Коллегия высказалась в поддержку президента, но с кучей оговорок.

Добиться у президента четких социальных гарантий и известных привилегий для кадрового состава Вооруженных сил. Ясно и четко сформулировать военную доктрину с учетом того, что Россия, как правопреемница СССР, сохраняет статус сверхдержавы. Прекратить все попытки урезывания военного бюджета и быстрыми законодательными методами обеспечить призыв в армию. И, наконец, что самое важное, принять срочные экономические меры, чтобы спасти от разрушения драгоценный ВПК.

Не вводить ни одного военнослужащего на улицы столицы, если президент не даст своего согласия по всем пунктам их требований.

А выполнение этих требований означало резкий поворот в обратную сторону от всех попыток реформировать экономическую и политическую жизнь агонизирующей страны.

Но это никого из Коллегии Министерства абсолютно не интересовало.

Всем были известны те посулы, которые давал армии Руцкой, если та поддержит его. Но на лихого «полковника» ставить боялись. Из потока его обещаний становилось ясно, что большую часть удастся воплотить в жизнь только в результате многолетних боевых действий, исход которых был, прямо скажем, проблематичным. Воевать же никому не хотелось, а по большому счету, было и нечем. Многие, если не головой, то инстинктом понимали: втянись сейчас страна в какие-либо военные авантюры, даже с так называемым «ближним зарубежьем» под флагом восстановления СССР, и страна погибнет окончательно вместе с генеральскими дачами, банями, «мерседесами», «приватизированной» и «акционированной» собственностью и охотничьими угодьями.

Поддержка же Ельцина означала и дальше сытую и размеренную жизнь, огражденную высоким забором от страны и ее проблем.

В перспективе, конечно.

В заключение наметили, какие части можно быстро использовать, если того потребует сложившаяся обстановка. Пока решили не трогать Таманскую и Кантемировскую дивизии, приведя в повышенную готовность 16-ую бригаду спецназа полковника Тишина и 218-й отдельный батальон спецназа подполковника Колыгина.

Было еще одно обстоятельство, которое все присутствующие не могли не принимать во внимание. События, последовавшие после августовского путча, относительно персональных судеб высшего военного руководства, напоминали осколки разорвавшегося снаряда, разящие кого попало, вслепую. Маршала Язова и генерала Варенникова посадили. А вот маршала Ахромеева ликвидировали, заставив всех поверить в то, что старый солдат и ветеран нескольких войн способен повеситься, как забеременевшая десятиклассница. Начальника Генштаба Моисеева — фактически главного заговорщика — с миром и почестями отпустили в отставку.

Министром обороны стал не генерал-полковник Кобец, постоянно мелькавший на экране телевизора как командующий обороной Белого Дома, которого уже все прочили на этот пост, особенно после производства его в генералы армии, а никому тогда не известный генерал-майор Грачев, который даже не значился в секретном справочнике ЦРУ «Военное руководство СССР».

Нынешние события, независимо от того, назовут их путчем или нет, также могли очень больно ударить по всем, кто проявил инициативу или ждал приказа, кто действовал решительно и кто решительно ничего не делал. Здесь пригоден был только старый, «совковый» принцип — «не высовывайся», по крайней мере до получения гарантий.

Но гарантий никаких не было, и никто не думал их давать. Грачев уже несколько раз пытался дозвониться до президента после возвращения с прогулки. Президента не было, и никто из его аппарата не знал, где Ельцин находится.

20:35

Министр безопасности Руцкого генерал Баранников сидел в выделенном ему просторном кабинете, подписывая ордера на арест. Сбоку у его стола пристроился Сергей Бабурин со списками лиц, подлежащих аресту и интернированию «за попытку антиконституционного переворота».