Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

— Я выдвинусь, — обиженно заметил Ельцин, — а вы коммуниста выберете!

— Не выберем! Не выберем! — хором заверил народ.

— Значит, выдвигаться? — подобрел Президент.

— Выдвигаться, выдвигаться! — также хором запричитал народ.

Примерно такой же разговор почти 400 лет назад вел с москвичами будущий царь Борис.

Поговорили и о положении под Первомайским.

— Операция подготовлена очень тщательно, — объяснил Президент. — Настолько тщательно, что никаких потерь не будет. А если и будут, то очень незначительные. Операция кончится сегодня, и все заложники будут освобождены.

Это как-то не вязалось с заявлением генерала Михайлова, что половина заложников уже расстреляна.

— Вот, скажем, — продолжал Ельцин, — 38 снайперов. Они постоянно следят, понимаешь, за 38-ю　целями, а если те двигаются, то и те глазами двигаются за ними и ждут приказа.

По поводу столь гениальной тактики возразить было нечего.

Между тем, в Первомайским события развивались в лучших традициях чеченской войны. Сначала по селу, где находились заложники, ударила артиллерия.

«Артиллерия ведет ювелирную работу, — покрываясь красными пятнами пояснял генерал Михайлов. — Вы не думайте, что мы бьем по площадям, мы бьем точно по тем местам, где находятся боевики».

Затем ювелирную работу продолжила авиация. Село запылало.

И тогда на приступ пошел спецназ. На подходе к селу солдаты наткнулись на пулеметный огонь и залегли, тут же попав под удар собственных вертолетов. Никто на передовых позициях не знал той частоты, на которых работают вертолетные радиостанции и не мог связаться с ними, чтобы они не били по своим. Вертолеты методично делали заход за заходом на залегшие цепи спецназа. Вдали артиллерийские наблюдатели засекли место, над которым трудились вертолеты непосредственной поддержки и решили помочь им. На цепи спецназа обрушился с тыла шквал снарядов. Солдаты поняли, что единственным спасением является движение вперед и, встав под огнем, ринулись в атаку на село, тут же попав под кинжальный пулеметно-автоматный огонь чеченцев.

Потеряв 100 человек убитыми, спецназовцы, дождавшись наступления темноты, отошли.

На следующий день новый глава президентской администрации Николай Егоров дал свою первую　пресс-конференцию, заявив, что в Чечне возможно лишь силовое решение. Главный виновник чеченской авантюры желал ее завершения в ореоле блистательных побед.

«После выборов, — пояснил Егоров, — Дудаев осознал свое поражение и теперь находится в агонии». Егоров упомянул о выборах. Но это были вовсе не выборы в Думу, которые дали столь интересные результаты. Он имел в виду выборы так называемого «главы Чечни», организованные Москвой в лучших традициях советских времен. Когда стало ясно, что марионеточное правительство Хаджиева и Автурханова не пользуются авторитетом даже у собственных сообщников, президент Ельцин, видимо, поддавшись ветрам времени, вытащил из своего президентского сундука бывшего 1-го секретаря рескома КПСС Чечено-Ингушетии старого партийного аппаратчика Доку Завгаева и, сдув с него нафталин, отправил в Грозный главой нового марионеточного правительства. Используя бесценный партийный опыт, Завгаев организовал выборы самого себя с помощью оккупационных войск, ибо, согласно российским законам, личный состав вооруженных сил принимает участие в выборах по месту своей дислокации. Завгаев не только обеспечил себе, как в добрые старые времена, 99,9 % голосов (правда, позднее эту цифру было приказано уменьшить до 80 %), но и создал великолепный прецедент для будущего демократического захвата любых территорий. Прекрасная схема: войска сначала вторгаются, а потом голосуют за кого прикажут. До таких высот не мог додуматься и сам товарищ Сталин.

Сам Завгаев предпочитал руководить Чечней из　своего кабинета в Москве, с нетерпением ожидая, когда через его руки потекут вожделенные триллионы рублей «на восстановление народного хозяйства Чечни», уничтоженного российскими бомбами.

Между тем, под Первомайским войска еще два раза ходили на штурм поселка, оба раза откатываясь с тяжелыми потерями.

Только на окраинах села обнаружили более 200 трупов российских солдат и офицеров. Среди них — начальник спецотдела СОБРа подполковник Андрей Крестьянинов. Именно в этот момент с Барсуковым произошла истерика, и он чуть было сам не повел войска на очередной штурм.

В такой обстановке в Москве начала заседать вновь избранная Дума, где более трети мест получили коммунисты. В итоге новым спикером Думы стал дружок Зюганова Геннадий Селезнев, а председателем думского Комитета по безопасности еще один коммунист — Виктор Ильюхин, бывший советский прокурор, возбудивший уголовное дело еще против Михаила Горбачева за принятие нового закона о печати, гарантировавшего свободу слова в стране. Это, по мнению Ильюхина, было равно государственной измене. Ретивого прокурора, объявившего войну генсеку партии, тогда, в условиях нарождающейся свободы, не только не расстреляли, но даже и не выгнали с работы. После этого он стал чрезвычайно смелым. Его способности профессионального плакальщика и провокатора могли поставить под угрозу безопасность кого угодно и чего угодно, что он вскоре, возглавляя Комитет по безопасности, с блеском доказал.