Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

Донесения местных чекистов в центр были еще ужаснее:

Голод дошел до ужасных размеров: крестьянство съело все суррогаты, кошек, собак, в данное время употребляют в пищу трупы мертвецов, вырывая их из могил. В Пугачевском и Бузулукском уезде обнаружены неоднократные случаи людоедства. Людоедство, по словам членов волисполкома, среди Любимовки принимает массовые формы. Людоеды изолируются.

Советские чиновники докладывали в Самару из Бузулука о том, как голод влияет на умонастроения местных жителей. Ответственный секретарь Бузулукского уездкома РКП(б) Т. Ф. Ильин писал:

Политическое состояние уезда к 1 января определялось следующим образом: частью – апатией, безразличием к власти и ко всему окружающему, большей частью – злобным недовольством против Советской власти. Объясняется это тем, что к первому января голод всей своей полнотой обрушился на население… по мере увеличения выдачи на местах продовольствия, а с января широко развернули работу Общество квакеров, меняется и настроение крестьянства, и их отношение к окружающему, пропадает апатия и безразличие, и мало-помалу они втягиваются в общественную жизнь.

Незахороненные трупы умерших от голода на кладбище Бузулука. Courtesy Friends Historical Library of Swarthmore College

В первые месяцы число работников-квакеров в Бузулуке и уезде было невелико. До января 1922 года в бузулукском офисе квакеров трудились 2–3 человека, по селам и деревням уезда были разбросаны единицы. В силу ограниченности контингента все жили и трудились в состоянии нескончаемого аврала. Ни о какой стратегии на этом этапе говорить не приходилось, планировать что-либо заранее было невозможно. В своем интервью квакерскому журналу «Друг» (The Friend) доктор Нансен высоко отзывался о работе квакеров в России:

Их предвиденье, усилия, ими предпринятые, проторили дорогу, и сделали они это так, как никто иной не смог бы сделать. Они проложили путь для других, для международной мобилизации сил во имя спасения миллионов русских от голода. Общество Друзей прибыло в Россию в критический момент.

Интересно читать описание быта квакерских офисов в Бузулуке и в Сорочинском. Мюррей Кенуорти вспоминал:

Условия для проживания в Бузулуке хорошие. Выделено одно из лучших зданий в городе с комнатами, плюс еще и другие здания.

Вскоре самого Кенуорти вместе с коллегами отправили в село Андреевка, в 60 километрах на юго-запад от уездного центра Бузулук. Сам он с двумя своими спутницами добрался туда на квакерском грузовике «Форд», в то время как запасы продуктов питания доставлялись в этот и другие квакерские центры лошадьми или верблюдами. Кенуорти писал, что его группа состояла из двух женщин и его самого. С ним – тридцатилетняя ирландка Дорис Уайт, у которой за плечами был опыт почти четырех лет работы по оказанию помощи во Франции, Германии, Польше и России. Дорис Уайт быстро выучила русский язык – она будет одной из последних квакеров, уехавших из СССР в 1931 году, проработав в стране десять лет. А пока ни Кенуорти, ни Уайт не знали русского, с ними была переводчица из Бузулука, немка, которая не говорила по-английски, только по-немецки и по-русски, так что она разговаривала с местными крестьянами по-русски, затем говорила по-немецки с мисс Уайт, которая переводила сказанное на английский для американца Мюррея Кенуорти. Квакеры отвечали за кормление голодающих на колоссальной территории, и в ожидании новых работников они делали все, что могли. «Если люди умирают, мы не можем выжидать, когда у нас появится все, что нам надо», – писал Кенуорти.

Здание в Бузулуке, в котором располагался офис английских квакеров в 1921–1924 годах. Courtesy Friends Historical Library of Swarthmore College

В своих письмах он рассказывал о бытовых аспектах жизни в Андреевке:

Место для нашего проживания еще не было готово, когда мы сюда приехали, так что нас разместили в избе, в которой было две комнаты, и в ней уже жили восемь человек. В первую ночь мы спали все в одной комнате: трое мужчин и три женщины. Шесть человек – шесть национальностей: ирландка, немка, еврей, русская, литовец и американец, вот такая международная команда. В комнате не было никакой вентиляции, окна двойные, щели замазаны либо замазкой, либо намоченной бумагой. Комната вполне приличного размера, но в ней находилась и горячая печка. Сейчас у нас очень хорошее жилье – по российским меркам. У меня своя собственная комната, где я сейчас и нахожусь. Это часть больницы. Больничный комплекс состоял из пяти зданий, в двух находились палаты для больных, а три дома предназначались для других нужд. Нам предоставили одно здание полностью.