Николай Бурденко - Военный госпиталь. Записки первого нейрохирурга

Далее, нами было замечено, что легко отравленные, которым разрешалось ходить, через неделю пребывания в лазарете Красного Креста жаловались на явления сердечной слабости, что подтверждалось и объективным исследованием; такие больные вынуждены были перейти к постельному режиму.

Кажется поэтому целесообразным всех газоотравленных первые дни без различия категорий подвергать постельному режиму и самых легких эвакуировать не ранее 2–3 недель. Для иллюстрации нашего предположения я позволю себе привести личные наблюдения за группой газоотравленных (28 человек). Все больные перенесли отравление на ногах, в госпиталь были доставлены на 7-й день — проведя это время частью в работе, частью в околодке: 12 человек поступили на 5-й день, 12 — на 7-й и 4 — на 8-й. Все ходячие. Все жаловались на те же болезненные явления, которые появились сразу после отравления: боль в груди, одышку, кашель, головную боль и головокружение. Объективно: сухие и частью влажные хрипы в бронхах. У всех отмечена легкая возбудимость сердца, пульс при небольшом напряжении сильно учащается, тоны сердца глуховаты; у 6 человек усиление первого тона, у 4 из них сопровождается шумом. Пульс сильный, неровный.

Всех, за исключением нескольких человек, казалось бы, можно было через несколько дней эвакуировать. Однако на 12–16-й день у 4 из этой группы оказалось кровохарканье, у одного — инфаркт легких, у одного на 10-й день тромб vena saphenae. У 5 возникает шум на первом тоне. Несколько человек этого же батальона, пролежав в лазаретах 10–12 дней и чувствуя себя субъективно здоровыми и объективно не давая сколько-нибудь серьезных расстройств, были выписаны в часть. На 3–6-й день они оказались все в околодке с жалобами на сердечную слабость: снова явились цианоз, одышка, легкая возбудимость сердца.

Я далек от мысли вторгаться в чужую мне область внутренней медицины — мне хотелось только обратить внимание на необходимость более точной разработки санитарно-тактических вопросов. Желательно только не вкладывать ее в застывшие формы.

Третий вопрос, самый обширный и самый спорный, — вопрос терапии газоотравленных.

Если мы посмотрим сводку по всем лечебным заведениям, куда попали газоотравленные, то увидим очень пеструю картину в делении больных по категориям, в сроках наблюдений до момента, когда они считались способными вынести эвакуацию, в характере наблюдений в смысле обращения особенного внимания на то или иное патологическое состояние, которое казалось кардинальным, и, наконец, различие в терапии.

Так, все лечебные учреждения военно-санитарного ведомства делят своих больных на три категории, учреждения Красного Креста — на две категории.

Насколько это произвольно, мы сейчас увидим.

Если мы посмотрим на эти деления и составим два других деления — процент смертности и осложнений по лечебным учреждениям, то мы увидим ясно, насколько произвольно это деление. Общая смертность была 64 человека — 6,1 %.

По лечебным учреждениям она распределится так.

Если мы будем сопоставлять приведенные таблицы, то получим, что в тех госпиталях, где группа тяжело отравленных и абсолютно, и относительно велика, процент смертности ничтожен; наоборот, где эта группа была мала, процент смертности относительно и абсолютно велик.

Такова же система и учреждений Красного Креста.

В Георгиевский госпиталь № 2 поступают 64 ходячих, на следующие дни умирает 5 человек, давая 7,8 % смертности. Таким образом, в госпитале № 1 на 22,9 % тяжелых отравлений смертность — 3,2 %, в № 2 на 4 % тяжелых отравлений — смертность 3,8 % при незначительном числе легочных осложнений, вдвое меньшем сравнительно с госпиталем № 1; такое же отношение между госпиталями № 3 и № 4 к госпиталю № 1.

Терапия по лечебным учреждениям была проведена также крайне разнообразно, хотя, главным образом, если не исключительно, симптоматологическая.