Ирина Рудычева - Французская империя и республика

Но испанский король Карл IV, как всегда, устранился от решения проблемы, сославшись на занятость. В действительности, как известно, он просто был не способен решать государственные вопросы, а все его «важные» дела, как писал историк Чарльз Керами, сводились к тому, что «он охотился по 6 часов в день, занимался починкой дворцовых часов, играл на скрипке». Поэтому переговоры посланники Наполеона вели с королевой Марией Луизой. Узнав, что тот пообещал Испании в обмен на Луизиану Этрурию — райскую область в завоеванной им Тоскане, королева не могла опомниться от радости. По словам Керами, «она тут же обещала Этрурию дочери Лизетте» [12] Испанская инфанта Мария Луиза. и уже 1 октября 1800 г. «король, в перерыве между охотой и починкой часов, не вникая, подписал секретное, так называемое, соглашение Сан-Идельфонсо».

Заметим, что за день до этого Наполеон заключил франко-американский договор, нормализовавший отношения Франции с США. Теперь можно было вплотную приступить к реализации тех самых планов по воссозданию колониальной империи на североамериканском континенте. Следующим шагом в этом направлении стало заключение 21 марта 1801 г. Аранхуэзского договора [13] Немалую роль в его подписании сыграл Люсьен Бонапарт, который был не прочь стать наместником этой колонии. , которым окончательно была подтверждена уступка Луизианы Франции. Испания же взамен ее получила Королевство Этрурию, первым королем которого стал муж испанской инфанты Луиджи (Людовик Пармский).

Забегая вперед, заметим, что ничего хорошего испанской стороне эта сделка не принесла. Обещанный «райский уголок» вскоре стал для королевской четы обителью всех несчастий. Местное население встретило новых монархов с ненавистью, ибо считало их инструментами в руках французов. К тому же экономическое положение в королевстве, разоренном войной, было гораздо хуже, чем в считавшейся весьма обременительной для испанской короны Луизиане. На третьем году правления Людовик, страдавший от приступов эпилепсии, скончался. И королевством стала править 20-летняя Мария Луиза, назначенная регентшей малолетнего сына. Но Наполеон, желая вернуть себе Этрурию, решил воспользоваться неопытностью молодой вдовы. Он высказал опасение в том, «что королева слишком молода, а ее министр слишком стар, чтобы управлять Королевством Этрурия», обвинил ее в неосуществлении континентальной блокады против Великобритании и приказал в декабре 1807 г. покинуть страну. С этого времени Этрурия была просто аннексирована Францией, а в качестве компенсации бывшей королеве и ее сыну Наполеон пообещал Северную Луизитанию — новое королевство, которое он собирался создать на севере Португалии. Но этому плану, как и предложению о заключении брака Марии Луизы с Люсьеном Бонапартом, осуществиться было не суждено. Однако в результате непрекращающегося военного и политического вмешательства Наполеона в дела Испании представители испанской ветви Бурбонов потеряли не только Этрурию, но и корону, которую император французов заботливо возложил на голову своего брата Жозефа. Так что если назвать обмен территорий, совершенный Испанией по Аранхуэзскому договору, «овчинка выделки не стоила», то это будет еще мягко сказано.

Правда и Наполеону, как мы увидим дальше, эта сделка не помогла реализовать задуманные колониальные проекты. Но в 1801 г., сразу же после ее заключения, он всячески торопил испанскую сторону с оформлением передачи луизианской территории. Однако в ответ получил новое условие — дать обещание не продавать или отчуждать каким-либо образом собственность на право пользования этой колонией. Как известно, обещать жениться и жениться — вовсе не одно и то же. Поэтому новый французский посол в Испании, генерал Сен-Сир от имени Наполеона торжественно заверил Карла IV, что «Франция никогда никому не передаст Луизиану». После того как 15 октября 1802 г. королем наконец-то был подписан указ о ее передаче, Наполеон приказал своему флоту в Голландии готовиться в ноябре к походу на Новый Орлеан. И вот тут-то начинается самое интересное. В игру вступили США.

Несмотря на строжайшую секретность переговоров в Сан-Ильдефонсо, американцам вскоре удалось разузнать о них, а весной 1801 г. с помощью своего посланника в Лондоне Руфуса Кинга даже получить копию соглашения. Его текст не мог не вызвать у руководства США серьезной озабоченности. До сих пор они легко уживались с таким слабым и уступчивым соседом, как Испания. Приход же в Луизиану французов и особенно оккупация Нового Орлеана могли привести к установлению ими своего контроля над судоходством по Миссисипи и тем самым основательно разрушить основы экономической жизни американских фермеров и колонистов. Поэтому и президент США Томас Джефферсон, и члены американского правительства неоднократно высказывались против французского статуса Луизианы. К обсуждению проблемы конечно же активно подключилась пресса. Мнения у всех были едины — любым путем сохранить свой контроль над судоходством по Миссисипи. Для достижения этого даже предлагалось овладеть Новым Орлеаном военным путем. Президент мыслил стратегически, говоря о «новой эпохе» в политическом курсе США: «Сейчас есть только одно место на глобусе, владелец которого неизбежно станет нашим врагом. Это Новый Орлеан. Товары, поступающие с трети нашей территории, идут через этот порт. Если французы станут его владельцами, нам ничего не останется, как встать под знамена Англии». А это в недалекой перспективе неизбежно сулило США участие в вооруженном конфликте против Франции. Неужели нет другого выхода?