Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Из 21 члена ЦК присутствовали 12 — Ленин, Бубнов, Дзержинский, Зиновьев, Каменев, Коллонтай, Ломов, Свердлов, Сокольников, Сталин, Троцкий, Урицкий. Остальные не добрались. Вспоминал Троцкий: «Ленин прибыл в парике и очках, без бороды. Заседание длилось около 10 часов, до глубокой ночи. В промежутке пили чай с хлебом и колбасой для подкрепления сил. А силы были нужны: вопрос шел о захвате власти в бывшей империи царей» [2611] Троцкий Л. Д. К истории русской революции. М., 1990. С. 353. .

На повестке дня шесть вопросов. По первым трем — итоги конференции социал-демократов Румынского фронта, конференции литовских социалистов, положение в Минске и на Северном фронте — докладчиком был Свердлов. Ничего сенсационного он не поведал: гарнизон и фронт в основном за большевиков, но правительство и Ставка чинят козни [2612] Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б). С. 83–84. . Затем — по вопросу о текущем моменте — слово взял Ленин, по-прежнему облаченный в одеяния лютеранского пастора, и устроил коллегам разнос:

— С начала сентября замечается какое-то равнодушие к вопросу о восстании. Между тем это недопустимо, если мы серьезно ставим лозунг о захвате власти Советами. Поэтому давно уже надо обратить внимание на техническую сторону вопроса. Теперь же, по-видимому, время значительно упущено. Тем не менее вопрос стоит очень остро, и решительный момент близок. Большинство теперь за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти. Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, бессмысленно, ибо это значит усложнять нашу задачу [2613] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 391–392. .

Плохо пригнанный парик постоянно сползал с головы, и вождь все время придерживал его обеими руками. Прения открыл Ломов, рассказавший о решениях, принятых большевиками Москвы. Урицкий жаловался на недостаточность подготовительной работы к восстанию, но звал к действию:

— Петроградский гарнизон после июльских дней не может внушать больших надежд. У рабочих 40 тысяч винтовок, но это не решает дела; это — ничто. Надо решиться на действия определенные.

Свердлов информирует о подготовке восстания. Звучит предложение Дзержинского:

— Создать для политического руководства на ближайшее время Политическое бюро из членов ЦК.

Каменев, Зиновьев считали переворот в тот момент нецелесообразным.

— Восстание неизбежно. В перспективе.

Остальные, вслед за Троцким и Сталиным — за то, чтобы приурочить его к съезду Советов [2614] Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б). С. 85, 86. . Ленин собственноручно написал резолюцию: «ЦК признает, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира империалистов с целью удушения революции в России), — так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского и Ко сдать Питер немцам), — так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, — все это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец, явное подготовление второй корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.), — все это ставит на очередь дня вооруженное восстание. Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы» [2615] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 393. .

За эту резолюцию голосовали все, кроме Каменева и Зиновьева. Но это не помешало включению обоих в состав созданного для руководства восстанием Политбюро, куда кроме них вошли Ленин, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов. Хотя в таком составе Политбюро так ни разу не собралось, сам созданный в квартире Суханова институт доживет до 1991 года. «Именно здесь Ленин продавил решение, изменившее мир, здесь — историческое «горло», отсюда история ХХ века пошла именно так, как пошла» [2616] Данилкин Л. Ленин. М., 2017. С. 551. , — замечал Данилкин.

Разошлись утром. «Светает. Снова бесконечно длинный Каменноостровский. Скучно, долго трусит извозчик. А на душе торжественно, серьезно. Почти благоговейно. Будто осязаешь, что стоишь на пороге великого часа. Пробьет он, и конец старому миру… Торжественно, серьезно и чуть нервно» [2617] Коллонтай А. М. Из моей жизни и работы. М., 1974. С. 313. , — напишет Коллонтай.