Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Николай занимался делом, которое считал основным: осуществлял функции Верховного главнокомандующего. На внутреннем фронте он пытался демонстрировать свою волю, неподвластность требованиям Думы и в то же время лавировать, идя на точечные уступки требованиям оппозиции. В результате произошло то, что вошло в историю под названием министерской чехарды. Всего с осени 1915 по февраль 1917 г. сменилось четыре премьера, пять министров внутренних дел, три военных министра, что, конечно, исключительно непродуктивно во время войны. Кроме того, такая кадровая политика воспринималась как утрата контроля за ситуацией. И вела к утрате.

Февральскую революцию часто называли буржуазной. Но буржуазия как класс ее не осуществляла. Торгово-промышленная элита оставалась скорее «классом в себе». Политическая активность бизнеса в России проявилась довольно поздно и по своему размаху уступала активности всех других социальных групп, включая даже дворянство. Во многом это объяснялось тем, что буржуазия не имела опоры в народе, который откровенно ее не любил и не ценил, что объяснялось и особенностями российской интеллектуальной культуры, антибуржуазной в своей основе, и особенностями бизнеса, который не всегда демонстрировал образцы высокой предпринимательской этики.

Однако предпринимательский класс поучаствовал в лице своих ярких представителей в свержении режима. Крупнейший банкир Павел Павлович Рябушинский возмущался, что нужно ездить в Петербург «на поклон, как в ханскую ставку» и обещал, что «наша великая страна сумеет пережить свое маленькое правительство [10] Хорькова Е. П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998. С. 356–357. . В начале войны бизнес активно способствовал переводу экономики на военные рельсы, принял активное участие в формировании военно-промышленных комитетов, земских и городских союзов (Земгор), взявшихся оказывать всестороннюю помощь фронту. Однако именно эти организации и стали одним из важнейших инструментов дестабилизации императорской власти. И именно из олигархической среды вышел ряд очень активных революционеров, которые будут готовить заговор по свержению царя, а затем войдут в состав Временного правительства.

Ведущей социальной группой, приближавшей революцию, явилась интеллигенция. Во время войны пораженческие, антиправительственные настроения в интеллигентской среде оказались распространены достаточно широко, многие действительно считали патриотизм прибежищем негодяев. В борьбе за светлые идеалы именно интеллигенция давала целеполагание и наиболее эмоциональные аргументы противникам власти.

Пролетариат в революции выполнил в основном роль массовки, причем не на главной сцене. Из-за неразвитости городов рабочий класс был немногочисленным и представлял в значительной части своей скорее разновидность крестьянства, не порвавшего связи с землей. В начале войны, как и весь народ, рабочий класс испытал прилив патриотических чувств. Ситуация резко стала меняться в 1916 году, что было связано и с углублением экономических проблем, и с общим изменением морального климата в стране, и с творческой деятельностью Земгора. Главным раздражителем стал рост стоимости жизни. Темпы увеличения заработной платы в 2–3 раза отставали от роста цен на продовольствие, жилье и одежду. Но в целом сил самого рабочего класса было совершенно недостаточно для совершения революции.

Крестьянство проявило в предреволюционную эпоху очевидную пассивность, его существовавший политический режим вполне устраивал. Крестьянство с непониманием относилось к идеям политических прав и свобод и отличалось повышенным чувством патриотизма и лояльности православному царю. Деревня связывала свои проблемы исключительно с безземельем. Требуя земли, крестьяне избирали в Думу весьма радикальных депутатов — как левых, так и правых.

Основной причиной растущего недовольства села стало затягивание войны, которая уносила все больше жизней, в России — в основном жизней крестьянских. Количество мобилизованных в армию составит к моменту Октябрьской революции в общей сложности 15,8 млн человек, из них 12,8 млн призывались из деревни. Крестьяне начали задавать вопросы о справедливости целей войны, правильности правительственной политики и не всегда находили устраивающие их ответы. Но выступать инициаторами изменения существовавшего государственного строя крестьяне, настроенные в основном консервативно, не могли и не хотели.