Владимир Захаров - Загадка последней дуэли. Документальное исследование

Как видим, Мартынов приносил покаяние всего около четырех лет, но если вычесть из этого срока его поездки, то вряд ли в общей сложности наберется два года.

Мучила ли Мартынова совесть? Возможно, мучила. Рассказывают, что ежегодно в день дуэли он заказывал панихиду «по убиенному болярину Михаилу»…

Остаток жизни он прожил спокойно и в полном достатке, окруженный многочисленным семейством. У него было одиннадцать детей, пять дочерей и шесть сыновей. Скончался Мартынов в 1875 году в Москве, похоронили его в родовом имении Знаменском.

После революции в барском доме разместили детский дом для беспризорных. Когда они узнали, что в могиле покоятся останки человека, убившего на дуэли Лермонтова, ее разрыли, кости разбросали…

На этом можно было бы и поставить точку, но…

В 1974 году в музее-заповеднике М.Ю. Лермонтова «Тарханы» при подготовке к юбилею срочно подновляли экспозицию в доме Арсеньевой. Секретер конца XVIII века, стоявший в комнате бабушки поэта, совсем разваливался; из Москвы вызвали реставраторов, они разобрали его и обнаружили тайничок.

Небольшой ящичек был так удачно спрятан, что за 70 лет его никто не смог обнаружить. Внутри лежали перевязанные ленточкой какие-то бумаги, которые мне пришлось разбирать. Удивлению не было границ — в тайнике хранились личные бумаги Виктора Николаевича Мартынова и его жены Софьи Михайловны, в девичестве Катениной, дочери бывшего наказного атамана Оренбургского казачьего войска [142].

Как секретер сына Николая Мартынова оказался в Тарханах?

В 1976 году, встретившись в Москве с Николаем Павловичем Пахомовым — старейшим музейным работником нашей страны, который был организатором музея М.Ю. Лермонтова в Тарханах, я стал расспрашивать его о том, как создавался музей и его экспозиция. Оказывается, в 1939 году Николай Павлович получил задание собрать в музеях Москвы и Подмосковья предметы и материалы для музея, открывающегося в Тарханах. Пахомов поехал в Дмитров, тамошний музей срочно раздавал все экспонаты, освобождая монастырские помещения, которые приглянулись НКВД. Вещи, не поместившиеся в выделенную для музея и срочно закрытую церковь, лежали под открытым небом. Там-то Николай Павлович и отобрал мебель конца XVIII — первой четверти XIX века, то есть такие предметы, которые вполне могли быть в имении бабушки Лермонтова. В Дмитровский музей в свою очередь свозились вещи из разоренных подмосковных усадеб. Таким образом секретер Мартынова попал в дом Арсеньевой…

К этой истории с секретером можно отнестись по-разному. Автора она заставила еще раз задуматься о фатальности судьбы Лермонтова.

1977–1999

Тарханы — Тамань — Москва

В рукописном отделе РГБ хранится рукопись, которая долгое время считалась анонимной [143] . На ее титульном листе имеется авторское название: «Биографии разных лиц, при которых мне приходилось служить или близко знать». Впоследствии был установлен автор этой рукописи, им оказался декабрист Владимир Сергеевич Толстой [144].

Владимир Сергеевич прослужил на Кавказе в общей сложности около 25 лет. Хорошо зная этот край, В.С. Толстой в 1860–1870-х гг. опубликовал в ряде журналов («Русский архив», «Чтения в обществе истории и древностей российских» и др.), немало статей [145] о народах Кавказа, их быте, о военных экспедициях.

В 1955 г. были опубликованы интересные заметки Толстого, сделанные им на полях книги А.Е. Розена «Записки декабриста» [182].

На рукопись «Биографий…» В.С. Толстого впервые указал автору известный лермонтовед Я.Л. Махлевич в 1982 г. По результатам изысканий в 1984 г. автором был сделан доклад на Лермонтовской научной конференции в Пятигорске: «Кавказское окружение Лермонтова по неопубликованным воспоминаниям декабриста В.С. Толстого».

Публикацией «Биографий…» В.С.Толстого мы вновь вводим в научный оборот [146] факты, важные не только для кавказоведения. Толстой хорошо знал описываемых им лиц и разбирался в довольно сложных отношениях, существовавших между руководством Кавказской линией и Черноморией и Кавказским корпусом. Характеристики лиц Пушкинского и Лермонтовского окружения, данные Толстым, существенно дополняют неизвестные страницы биографий русских поэтов [147] и проливают свет на некоторые вопросы, связанные, в том числе, и с темой последней дуэли Лермонтова .