Петр Балаев - Миф о Большом терроре

Но расстрелянных считают не в килограммах или в пуговицах на пальто, а по головам. Больше того, чего их в 1988 году было считать, если они уже давно были подсчитаны и эти сведения, суммированные по годам, нужно было просто взять в 10-м отделе КГБ, бывшем 1-ом спецотделе НКВД, который вел оперативные учеты?!

А вот если в статистических данных, которые считались по одной методике, есть расхождения, с учетом того, что никаких сложных расчетов не требовалось, применялось только одно арифметическое действие – сложение, да еще сведения получены из одного источника, то первое, что можно предполагать – манипуляции с подсчетами. Согласны?

Пока для нас важно, что разница в числе жертв дает нам все основания подозревать - «оперативный приказ» по репрессированию поляков, известный на момент составления Записки комиссией А.Яковлева совершенно не соответствует тому, который был обнародован после 1992 года, как обнаруженный в архивах.

Мне часто читатели задают вопрос: а что стало с Н.И.Ежовым, за что его судили и расстреляли?

Я не профессиональный историк, поэтому отвечаю: не знаю. Это профессиональные историки знают, что Николая Ивановича арестовали, судили и приговорили к расстрелу за то, что он, планируя государственный переворот, развязал масштабные репрессии с целью вызвать недовольство народа властью Сталина. Правда, тогда не совсем понятно, зачем он приказал палачам из НКВД эти репрессии проводить с такой степенью секретности, что он них народ узнал только через 50 лет от Комиссии, возглавляемой А.Яковлевым?

Профессиональным историкам не мешает то, что следственного дела Ежова никто в глаза не видел, протокола суда над ним тоже, приговора – тоже, сообщений в печати о его судьбе не было, в официальных выступлениях руководителей Советского государства о Ежове, как о преступнике, не было сказано ни слова до 1956 года.

Рассекречены и опубликованы пока только какие-то совершенно нелепые письма Николая Ивановича к Сталину перед, якобы, арестом, да еще более…, не знаю, как выразиться поприличнее, протоколы его допросов, в которых он признаётся даже в гомосексуализме. У меня такое впечатление, что эти протоколы «нашли» в архивах тоже гомосексуалисты, как в одном анекдоте, в плохом смысле этого слова. Да еще типы навроде Онотоле Вассермана в интервью рассказывают, что Николай Иванович увлекался спиртом с кокаином, ходят сплетни о его пьянстве. Даже Сталину такие слова о нем приписывают разные мемуаристы.

Версия у меня есть. Никаким алкоголиком, тем более гомосексуалистом, Ежов быть не мог по определению. Он с 1935 года являлся одним из пяти секретарей ЦК ВКП (б), нахождение в секретарях ЦК алкоголика при Сталине – вещь более, чем фантастическая.

Молчание официальных лиц о судьбе Ежова (о том же Ягоде были официальные заявления) может за собой скрывать возможное самоубийство Николая Ивановича. Предполагаю, что Николай Иванович чувствовал личную вину за провалы в работе, при нем за границу перебежали несколько высших офицеров УГБ, которым он доверял.

Зато в заслугу Ежову можно поставить разгром троцкистского подполья в СССР, за это его люто ненавидели и ненавидят идейные наследники Троцкого, поэтому на него 656 тысяч трупов повесили.

Но бесконечно жаль, что не дожил Николай Иванович до 1988 года и его не вызвали в прокуратуру для дачи объяснений в рамках доследственной проверки при решении вопроса о начале его уголовного преследования. В 1988 году действовал УПК РСФСР от 1960-го года:

«Статья 108. Поводы и основания к возбуждению уголовного дела.

Поводами к возбуждению уголовного дела являются:

1) заявления и письма граждан;

2) сообщения профсоюзных и комсомольских организаций,

народных дружин по охране общественного порядка, товарищеских

судов и других общественных организаций;

3) сообщения учреждений, предприятий, организаций и

должностных лиц;

4) статьи, заметки и письма, опубликованные в печати;

5) явка с повинной;

6) непосредственное обнаружение органом дознания,

следователем, прокурором или судом признаков преступления».

Особенное внимание обратите на последний пункт, в Комиссии Яковлева было целых два начальника органов дознания – Председатель КГБ СССР и министр МВД СССР (КГБ и МВД – органы дознания), да еще и Генеральный Прокурор СССР. Комиссия заявляет о незаконных репрессиях, т.е. об убийствах и незаконных лишениях свободы советских граждан – это преступления. Член Комиссии – Генпрокурор просто обязан был рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела и опросить в рамках проверки тех из возможных преступников, которые могли еще быть живыми, любых лиц, которые могли дать сведения о событии, составе преступления, о лицах к нему причастных. Протокол опроса Н.И.Ежова, если бы он был жив, стал бы бестселлером: