Говард Сакер - История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны. Том 3

Израильское право восходит к нескольким источникам. Одним из них является оттоманское законодательство, особенно та его часть, которая относится к вопросам земельной собственности. Второй — законодательство, разработанное английскими мандатными властями. С годами, правда, различные английские декреты и постановления, а также оттоманские законы были вытеснены третьим компонентом — собственно израильским законодательством. По всей вероятности, самым значительным элементом, перешедшим в израильскую правовую систему, стало английское Общее право [6] Общее право (Common Law) — сложившаяся в Великобритании в XIII–XIV вв. на основе местных обычаев и обобщения практики королевских судов система права, основанная на прецеденте. .

Действительно, принципы Общего права стали фундаментом, на котором Израиль, основываясь на прецедентах или законодательных актах, построил практически всю свою юридическую систему, как в области судопроизводства, так и в области уголовного и гражданского права. Наконец, при разработке израильского законодательства делались попытки почерпнуть вдохновение еще из одного источника — из юридических пластов Торы и Талмуда.

Несмотря на отсутствие формальной конституции, суды, в неменьшей степени, чем Кнесет и пресса, достаточно надежно обеспечивали защиту гражданских прав, во многом следуя английской и американской законодательной традиции. Суд присяжных не был введен в Израиле, как не было его и при мандате. Тем не менее, израильское правосудие придерживалось англосаксонского "habeas corpus” (английский закон 1679 г. о неприкосновенности личности) и принципа презумпции невиновности. Когда государство вводило цензуру и ограничивало свободу в районах, находившихся под контролем военной администрации, оно действовало в соответствии с различными чрезвычайными постановлениями мандатных властей, включенными в своды законов, или опиралось на принятые Кнесетом новые законы, постепенно заменявшие эти чрезвычайные декреты. Например, когда встал вопрос об обеспечении безопасности в густонаселенных арабами районах Израиля, правительство координировало свои действия с судами в большей степени, чем это было принято в Великобритании, Соединенных Штатах и в других более благополучных в смысле соблюдения внутреннего порядка западных государствах.

Израильская юридическая система отошла от норм британского законодательства еще в одной области индивидуального права — в определении гражданского состояния. В свое время турецкие власти предоставили каждой религиозной общине широкую юридическую автономию в вопросах, связанных с заключением брака, разводом, похоронами, наследованием и т. п. Мандатная администрация сохранила эту систему и уполномочила мусульманские, христианские и еврейские религиозные суды решать эти вопросы в соответствии со своими законами. Израиль, в свою очередь, сохранил и конкретизировал это status quo. Бен-Гурион и его соратники-социалисты, конечно же, не стремились упрочить власть еврейских религиозных кругов, но более насущные военные и экономические проблемы не оставляли места для конфронтации с ортодоксами.

Серьезным недостатком молодой израильской демократии была политизация всех сфер общественной жизни — такая же всеобъемлющая, как и во времена ишува. Как уже говорилось, это было следствием того, что израильские партии возникли и сформировались в диаспоре. Ни в коей мере не являясь инструментом прихода к власти, они были, скорее, международными организациями, стремящимися к достижению некоего далекого идеала в еще более далекой стране. Их деятельность в Эрец-Исраэль также не всегда отвечала местным условиям. Эти партии, продолжая воспринимать идеи из-за рубежа и приспосабливая их к реалиям ишува, превратились в высокоорганизованные, практически закрытые политические общества, питающие взаимное недоверие друг к другу. Европейские идеологические установки играли важную роль в первое десятилетие существования государства, и их строгий догматизм привел к тому, что ни одна из фракций не была готова к идеологическому компромиссу, а тем более — к самоликвидации.

Более того, государственность предоставляла партиям новые беспрецедентные возможности распределения постов, сфер влияния, материальных благ. Речь шла не только о министерствах и ведомствах, но и о крупных государственных компаниях, банках, о тех областях социальной и общественной жизни, которые контролировались правительством, например, жилищное строительство, здравоохранение, образование. Поэтому после 14 мая 1948 г. партии с особым рвением стали бороться за единственный значительный резервуар голосов — за репатриантов. Временами некоторые партии посылали за рубеж эмиссаров для того, чтобы организовать и направить группы иммигрантов в контролируемые данной партией поселения. Если прибывшие репатрианты не имели политической ориентации, партии пытались привлечь их на свою сторону обещаниями помощи в поисках жилья и работы. Неискушенные в политике, евреи из стран Востока проявляли особую готовность поддержать те партии, которые оказались наиболее активны в обеспечении олим жильем, одеждой, продуктами, помогали им советами, содействовали в контактах с израильской бюрократией.