Дуглас Смит - Российская миссия. Забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от гибели

Джесс Гувер был кузнецом в деревне Уэст-Бранч, а его жена Хульда преподавала в воскресной школе и служила секретарем Женского христианского союза за воздержание. Они были простыми, работящими людьми. В семье был девиз: “Не важно, что мы благородного происхождения, если сами мы никто. Не сиди без дела”. Гувер был болезненным ребенком и часто страдал от крупа. Однажды родителям показалось, что их маленький Берти умер, и они положили его на стол, накрыв ему веки десятицентовыми монетками. Вдруг он пошевелился. “Бог уготовил этому мальчику великие дела, – сказала его пораженная бабушка, – и потому вернул его к жизни” [33] Nash G. Н. The Life of Herbert Hoover: The Engineer, 1874–1914. New York, 1983. P. 1–3. . В 1880 году Джесс умер, а четыре года спустя умерла и Хульда. В девять лет Берти остался сиротой.

Его отправили к дяде в Орегон. Там царили такие же строгие порядки, как в родительском доме. Тоже исповедуя квакерство, дядя внушал Берти важность личной ответственности, усердной работы и самосовершенствования. В школе учитель предлагал Берти поразмыслить над такими вопросами, как “что уносит больше жизней – выпивка или война?”. В 1888 году четырнадцатилетнего Берти отправили в Салем работать посыльным в офисе Орегонской земельной компании, и он не только зарекомендовал себя как превосходный работник, но и усвоил основы бизнеса. В 1891 году он поступил в только что созданный Университет имени Леланда Стэнфорда-младшего, который, по словам его основателя, должен был “работать на благо общества во имя гуманизма и цивилизации”. Когда четыре года спустя Гувер окончил университет со средними оценками и получил степень бакалавра геологии, никто из однокурсников не возлагал на него больших надежд. И все же главные черты характера, которые помогут ему стать успешным бизнесменом и великим гуманистом – острый ум, безграничная энергия, зарождающееся осознание своих необычных талантов, несомненные амбиции и верность долгу, – к тому времени у него уже сформировались.

Гувер отправился работать горным инженером в золотых шахтах австралийского аутбэка (который называл “адом” [34] Whyte К. Hoover: An Extraordinary Life in Extraordinary Times. New York, 2017. P. 53. ), а затем перебрался в Китай, где наладил крупнейшее горное производство в истории страны, хотя ему еще не исполнилось и тридцати лет. В 1900 году, во время Боксерского восстания, он был в Тяньцзине. Отказавшись уехать в эвакуацию, он взялся на велосипеде развозить продовольствие жителям иностранного поселения, не обращая внимания на пули, свистевшие вокруг. Такой стала первая гуманитарная миссия Гувера – пусть скромная, но с известным риском для жизни.

Два года спустя он был принят в партнеры британской горнопромышленной компании Bewick, Moreingand Company и начал путешествовать по миру, налаживая процесс горной добычи в шестнадцати странах. Он умел превратить посредственное дело в прибыльное и обладал даром находить новые возможности. В 1905 году Гувер вложил собственные деньги в заброшенную шахту в Бирме, и под его руководством она быстро стала одним из богатейших в мире источников серебра, цинка и свинца. Административный талант, технические знания и финансовое чутье помогли ему заработать международную репутацию. Через несколько лет он ушел из компании и основал собственную, которую назвал своим именем. Отделения его предприятия открылись в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Лондоне, Париже и Санкт-Петербурге.

Гувер впервые посетил Россию в 1909 году и за последующие несколько лет вложил в нее значительное количество времени и средств. Он участвовал в разработке нефтеносных районов у Черного моря, медных рудников в казахских степях, золотых и железных рудников на Урале. Однажды ему даже предложили возглавить императорские кабинетские рудники. Два года спустя он вернулся в Россию, чтобы проверить свои предприятия. Хотя Гувер остался удовлетворен состоянием дел, его обеспокоило положение российского императора Николая II. Он описал “жуткое” социальное напряжение, которое едва удавалось сдерживать. При виде закованных в кандалы каторжников, этапируемых в сибирскую ссылку, Гувер содрогнулся. Его испугала жестокость царской системы. По его словам, у него возникло чувство, что “однажды эта страна взлетит на воздух”. Гувер продал объекты своих российских капиталовложений, прежде чем страна пала под гнетом войны и революции. Россия виделась ему полной “беспокойства и тревоги” [35] Nash G. Н. Op. cit. Р. 437–446; Weissman В. Op. cit. Р 20–21. .