Мария Кича - Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

Ситуация приняла серьезный оборот в мае 1994 года, когда полиция арестовала в Маскате 430 человек по подозрению в антиправительственном заговоре. Задержанным инкриминировали создание криминальной сети, спонсируемой из-за рубежа. Вскоре 160 обвиняемых предстали перед судом, и процесс проходил в условиях строжайшей секретности. Присутствие среди подсудимых египтян и иорданцев лишь укрепило предположения властей о том, что они имеют дело с международной преступной организацией. Проблема внешнего вмешательства приобретала особую актуальность в свете истории Омана с 1955 по 1975 год. Все подсудимые были признаны виновными. Троих приговорили к смертной казни (позже ее заменили пожизненным заключением). Прочие заговорщики получили от 3 до 20 лет лишения свободы.

Почти все осужденные были мужчинами в возрасте от 26 до 35 лет, крайне религиозными арабами-суннитами. Многие из них считались богатыми по оманским меркам, некоторые являлись чиновниками. Они присоединились к заговору, ибо считали, что реформаторская политика Кабуса противоречит исламу. Понятно, что в реальности подобные взгляды разделяло гораздо большее количество людей, чем удалось остановить.

В 1994 году правительство закрыло мусульманские школы, где преподавание ислама не соответствовало учебной программе. Официально ислам преподавался как некое единое вероучение — без радикальных идей, политических отсылок и акцентов на различия между суннизмом, шиизмом и ибадизмом. Султан планировал превратить его в один из столпов стабильного и прогрессивного оманского общества. Но система дала сбой, и полиция ужесточила контроль над мечетями и медресе.

Кабус понимал, что репрессии не решат проблему. Осенью 1995 года в честь 25-го Национального дня он помиловал всех, кто был осужден годом ранее. Этот великодушный поступок — весьма нехарактерный для Ближнего Востока — поразил подданных. Однако с исламизацией надлежало бороться. Оманское правительство пытается делать это до сих пор — равно как и справиться с другими трудностями, характерными для государств Залива. Во-первых, нефть является невозобновляемым ресурсом — и султан был озабочен тем, на сколько же ее хватит. Во-вторых, рынок труда наводнили экспаты — в то время как оманцы не хотели искать работу. Социальные выплаты убивали карьерную мотивацию на корню. В-третьих, оманское образование не могло конкурировать с западным. Выпускники вузов были не востребованы даже у себя на родине, и государство по-прежнему зависело от зарубежных специалистов. Эти вопросы не теряют своей актуальности и сегодня.

В 1991 году Кабус заказал анализ экономики султаната у Всемирного банка реконструкции и развития. Банк подготовил отчет, где отмечалось, что запасы оманской нефти будут исчерпаны через 18 лет (к 2009–2010 годам), а запасы газа — через 48 лет (к 2039–2040 годам). Утверждалось, что правительство тратит «чрезмерную часть доходов [от нефти] на текущее потребление». Эксперты разработали комплекс советов, как султанат может перейти к пост-нефтяной экономике при сохранении «нефтяного» уровня жизни. Например, они рекомендовали развивать частный сектор; обеспечить защиту иностранных инвестиций; снизить роль государства в коммунальной и транспортной сферах, банковском деле и гостиничной отрасли. Оманские политики не согласились с оценкой Всемирного банка — но Кабус не собирался их слушать.

Системные проблемы требовали системных решений. Летом 1995 года в Омане была запущена программа новой экономической политики «Vision 2020». Она стартовала с одноименной конференции, которая прошла в Маскате. На мероприятии председательствовал Кайс аз-Завави (тогда министр экономики и финансов, а также заместитель премьер-министра — то есть самого Кабуса, который совмещал титул султана и пост главы правительства). Среди прочих участников были вице-президент Всемирного банка, эксперты и аналитики международных организаций, представители азиатских и латиноамериканских стран. «Vision 2020» ознаменовала курс на диверсификацию оманской экономики. По убеждению Кабуса, ее успех был невозможен без зарубежных инвестиций и сотрудничества с глобальными финансовыми институтами. Организуя «Vision 2020», султанат сигнализировал миру, что он открыт для бизнеса.

Далее начался процесс «оманизации» рабочей силы. Был определен список профессий и должностей, на которых могли работать только оманцы. Среди них — юристы, инженеры-строители, бухгалтеры, учителя начальных классов, медсестры, автомеханики, таксисты, кожевники, продавцы газет и др. Новый закон об инвестициях (1993) позволял иностранцам владеть до 49 % любой коммерческой компании. Владение долей от 50 % до 65 % допускалось с разрешения министра торговли и промышленности, а свыше 65 % — только с разрешения Совета министров.