Мария Кича - Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

К сентябрю 1957 года сопротивление было окончательно подавлено. Но братья аль-Хинави и Сулейман ибн Химьяр, затаившиеся в Зеленых горах, по-прежнему угрожали Маскату. Люди, населявшие Джебель аль-Ахдар, занимались скотоводством и выращиванием фруктов. Они радушно встретили руководство имамата — тем более что Талиб раздал вождям крупные суммы денег. Дорогие гости моментально обзавелись сторонниками — ведь для горцев султан всегда был далекой и незнакомой фигурой, от которой они ничего не получали.

Борьба с мятежниками обещала быть долгой и трудной. В Джебель аль-Ахдар контрабандой ввозили оружие из Саудовской Аравии. Горцы охотно пополняли ряды АОО. Встревоженный Саид в 1958 году подписал с Лондоном договор о создании регулярной армии. Она контролировалась британскими офицерами и объединяла различные воинские подразделения, которые были мобилизованы в последние годы. Прижимистому монарху наконец-то пришлось раскошелиться. Впрочем, боясь запутаться в долгах или вовсе остаться без сбережений, он продал правительству Пакистана порт Гвадар — последнее заморское владение, оставшееся у Саидитов после краха Оманской империи. За эту сделку султан выручил 3 млн фунтов стерлингов.

Англичане составили план «зачистки» Зеленых гор, но были вынуждены от него отказаться. Во-первых, в июле прогремела Иракская революция. Королевство Хашимитов погибло, и британские позиции на Ближем Востоке ослабли. Во-вторых, в результате Суэцкого кризиса арабский мир взирал на Туманный Альбион с откровенной ненавистью. Успехи Насера подсказывали Лондону, что не надо рисковать. В итоге британцы рекомендовали Саиду озаботиться экономическими вопросами — и тем самым привлечь на свою сторону часть оппозиционеров. Султан был разочарован. Он не верил, что развитие экономики предотвратит кровопролитие — но, по советам англичан, все-таки построил современный порт в Матрахе, проложил асфальтированное шоссе из Маската к Сохару и даже открыл государственную радиостанцию, где дикторы восхваляли его мудрость и просвещенность. На этом модернизация закончилась.

Тем временем международная ситуация накалялась. Мировая общественность могла истолковать британское присутствие в Омане как оккупацию. Представители Лондона тайно встретились с верхушкой имамата. Братья аль-Хинави потребовали возобновить действие Сибского договора (1920) — который, с их точки зрения, был заключен между двумя независимыми государствами. Жалуясь на султана в ЛАГ и ООН, Талиб и Галиб упирали именно на этот аспект документа — и, конечно, ошибались. Но англичане в любом случае не собирались ни отдавать нефтяные скважины в Центральном Омане, ни расписываться в собственной слабости. Тогда лидеры имамата заявили, что могут противостоять Маскату бесконечно — ведь никто даже не пытается выкурить их из Джебель аль-Адхара.

12 декабря 1959 года в Омане приземлились две эскадрильи британских ВВС.

После бомбардировки отдаленных позиций АОО в северной части Зеленых гор британский спецназ атаковал южный склон ночью, застигнув неприятеля врасплох. Для отвлечения внимания англичане сбрасывали с самолетов ящики, которые бунтовщики приняли за парашютистов. Операция завершилась полным разгромом АОО.

В британских военных мемуарах покорение Джебель аль-Адха-ра изображено как настоящий триумф. Но на самом деле с англичанами сражались максимум 200 человек. При первых же авиаударах доблестные новобранцы АОО снова превратились в мирных крестьян и пастухов.

Лидерам имамата удалось ускользнуть. Командующий операцией, полковник Дэвид Смайли был совершенно прав, отметив в отчете: «Захват Талиба, Галиба и Сулеймана почти так же важен, как и захват Беркана [109] Беркан — кодовое слово для обозначения самой высокой точки Джебель аль-Ахдар. ». Обозначенная троица собралась в Саудии. Вплоть до 1971 года адепты теократии на саудовские деньги снаряжали диверсантов и отправляли их в Оман. Но главное — они развернули мощную пропагандистскую кампанию, в которой называли войну с Маскатом «антиколониальной». Подобная риторика уже сгубила две арабские монархии — в Египте (1952) и Ираке (1958).

Конечно, политическая переориентация Талиба, Галиба и Сулеймана ибн Химьяра вызвала большой резонанс среди оманской диаспоры Залива — то есть среди мужчин, способных держать в руках оружие, но не способных прокормить семью у себя на родине. Их умами уже завладевали популярные идеи арабского национализма и социализма. Пока имамат поднимал своих сторонников на защиту традиций, султану Саиду следовало обратить внимание на жизненные реалии и начать модернизацию, о которой твердили англичане. Но султан отверг любые изменения — и это сделало его уязвимым перед арабскими социалистами. Следующий акт борьбы Саида с оппозицией — теперь уже нового типа — разыгрался в Дофаре.