Сергей Куличкин - Ватутин

Не прошло и десяти минут, как раздался телефонный звонок. А.Н. Боголюбов взял трубку. Звонил Н.Ф. Ватутин, приглашая его зайти. Я решил пойти вместе с А.Н. Боголюбовым. И мы вновь увидели Н.Ф. Ватутина за рабочей картой предстоящего наступления.

— Мы же договорились, что вы пойдете отдохнуть, а вы опять за работой?

— Хочу написать донесение в Ставку о ходе подготовки к наступлению, — ответил Николай Федорович.

Насильно выпроводив его из рабочей комнаты, я предложил все необходимое выполнить начальнику штаба, тем более что это была его прямая обязанность.

Беспокойным человеком был Н.Ф. Ватутин. Чувство ответственности за порученное дело было у него развито черезвычайно...»

Ранним утром 24 декабря после 50-минутной огневой подготовки 1-й Украинский фронт начал наступление. Для гитлеровцев столь быстрый переход наших войск от обороны к наступлению явился полной неожиданностью. Вот когда сказались выдержка Николая Федоровича, его отказ от преждевременных контрударов. Уже к исходу первого дня наступления войска ударной группировки прорвали вражескую оборону на всю ее глубину. В прорыв вошли сразу две танковые армии.

С их выходом на оперативный простор началось наступление на других участках фронта. Уже к 30 декабря фронт прорыва расширился до 300 километров, а глубина достигла 100 километров. Меньше чем за неделю была очищена от врага взятая им во время осеннего контрнаступления территория, и передовые части завязали бои за Житомир, Бердичев, Белую Церковь. 4-я танковая армия врага, рассеченная на три части, откатывалась назад. Не только Манштейн, но и Гитлер понял, что надежды на восстановление обороны по Днепру рухнули. На четвертый день советского наступления Гитлер, выступая в ставке, пожалуй, первый раз со всей откровенностью заявил: «Самое большое, на что возможно рассчитывать — стабилизация положения. Если нам удастся добиться этого, можно считать, что мы выиграли. Большего ожидать нельзя».

Но это отнюдь не означало, что враг отказывается от борьбы. Манштейн приказал сосредоточить в районе Бердичев, Казатин 48-й танковый корпус и во взаимодействии с 13-м армейским корпусом нанести удар во фланг главной группировки 1-го Украинского фронта. Ожесточились бои под Житомиром. Сюда Манштейн стянул шесть дивизий, в том числе две танковые.

— Как, Николай Федорович, — спросил Жуков, — остановит тебя Манштейн?

Ватутин еще не совсем оправился от болезни. Похудевший, с полотенцем на шее, которым непрерывно вытирал холодный пот, он тем не менее был в хорошем настроении, уверен в себе.

— Ну уж нет, Георгий Константинович. Уверен, что под Бердичевом мы опередим немцев. Корпус сосредоточить не так просто, даже танковый. Нужно время, а его у Манштейна нет. Будем бить его полки по частям на марше, в предбоевых порядках. Я уже дал команду Рыбалко и Катукову. Вот под Житомиром дело серьезней, но у меня здесь приготовлен Манштейну сюрприз.

— Опять сюрпризы? У тебя ведь и так сил достаточно.

— Вот именно, организую удар с фронта и с флангов. Я приказал Гречко атаковать Житомир с востока, Черняховскому обойти город с северо-запада, а Леселидзе с Рыбалко — с юго-востока.

— В котел хочешь загнать?

— Очень хочу, но, наверно, не смогу. После Сталинграда немцы боятся окружения. Думаю, просто отойдут.

— Отлично. Только все же не упускай из виду Бердичев.

— Буду следить лично...

Ватутин не ошибся. При первых же концентрических атаках на Житомир Манштейн испугался окружения и начал отходить. 31 декабря советские войска ворвались в город. Что касается 48-го танкового корпуса, то он действительно, так и не успев сосредоточиться, был разбит в предбоевых порядках. Командир же 13-го армейского корпуса, отброшенного к Бердичеву, докладывал, что его соединение практически не существует: в дивизиях на передовой осталось всего по 150—300 человек, а пехоты в целом не более чем на один полк.

Манштейн искал спасение в переброске резервов, в реорганизации управления. Отрезанные в каневском выступе правофланговые соединения 4-й танковой армии он переподчинил переброшенному из Апостолова в Умань управлению 6-й армии, а остатки соединений последней составили отдельный 44-й корпус. Но это были санитарные меры. Немцы держались только под Бердичевом. На остальных участках ватутинцы шли вперед. 3 января они освободили Новоград-Волынский, 4 января — Белую Церковь. За Бердичевом Ватутин следил лично. «Здесь, — писал Жуков, — действовали войска 1-й танковой армии генерала М.Е. Катукова и 18-я армия генерала К.Н. Леселидзе. Ввиду слабой организации боя 1-я танковая армия понесла потери, успеха не добилась, и лишь 5 января, после вмешательства Н.Ф. Ватутина, Бердичев был освобожден».