Татьяна Тимофеева - «Мы жили обычной жизнью?» Семья в Берлине в 30–40-е г.г. ХХ века

По материалам воспоминаний, авторами которых в основном являются берлинские дети и подростки 30-х г.г., буржуазная семья из средних слоев в Берлине обычно состояла из отца, матери и одного-трех детей. Необходимо отметить, что семьи, проживавшие в Берлине в третьем-четвертом поколении, были в меньшинстве по сравнению с «мигрантами» из других областей Германии, что подтверждает факт мобильности населения на рубеже веков и активные миграционные процессы в столице [86]. Кормильцем в семье был отец, по профессии служащий какого-либо государственного учреждения, частной фирмы или банка, мелкий предприниматель, юрист, врач, учитель гимназии, преподаватель университета и т. п. Мать, обладая определенным уровнем образования, вне зависимости от количества детей обычно не работала [87], но в тяжелое время могла в виде исключения поддерживать семью рукоделием или работой в бюро.

Как в воспоминаниях, так и в устных рассказах как правило сразу же подчеркивается факт аполитичности семьи, особенно матери. Но в этой связи можно привести мнение одного из основоположников исследования психологии масс неофрейдиста В. Райха, высказанное им в своей книге «Массовая психология фашизма»: «Быть вне политики не означает, как считается, пребывать в пассивном психическом состоянии, напротив — это в высшей степени активное поведение, заключающееся в защите от чувства сознательной социальной ответственности за происходящее» [88]. Конечно, с одной стороны, эта позиция облегчает жизнь и интеграцию в существующее общество, с другой — не освобождает культурного человека от комплекса вины и сознания своей слабости, особенно позже, после краха режима.

Все женщины, по воспоминаниям их детей, были образцовыми матерями и домохозяйками, даже в редких случаях занятости на производстве или в бюро сохранявшими дистанцию с политикой. Отцы в основном придерживались умеренно консервативных взглядов, в воспоминаниях подчеркивается патриархальный характер семьи, основанной на безусловном авторитете отца, обычно отличавшегося такими качествами как дисциплинированность, требовательность, а в семьях интеллигенции — и образованность, начитанность, любовь к искусству. Глубокая религиозность в такой семье была редкостью, но детей знакомили с основами христианской религии, в семье соблюдалась обрядовая сторона веры, родители с детьми посещали по праздникам, а иногда и чаще, ближайшую церковь, в католических семьях дети в обязательном порядке проходили обряд конфирмации, рассматривая это как торжественное вступление во взрослую жизнь. Рождество было сакральным семейным праздником, любимым как взрослыми, так и детьми, причем именно как олицетворение мира, любви, семейных ценностей и связей.

Жилищные условия семей этого круга соответствовали их социальному статусу и жизненным стандартам бюргерства. Семья с детьми имела в собственности или снимала жилье от 4–6-комнатной квартиры до собственного дома c небольшим садиком, лето многие дети с матерью проводили в пригороде на даче. Трудные годы кризиса не всегда приносили с собой изменения в жилищных условиях, хотя ощущение нестабильности и возможной потери привычного домашнего уюта присутствует во многих воспоминаниях [89]и воспринимается как дополнительный гнет, свидетельство «непорядка» в обществе. Конечно, если эти годы совпадали с семейными трагедиями, смертью отца, то материальные трудности резко возрастали, приходилось сдавать комнаты и ютиться в одном помещении [90]. Но даже благополучные семьи зачастую вынуждены были в годы кризиса ограничивать свои привычные расходы и отказываться, например, от помощи домработницы. Пошатнувшиеся материальные обстоятельства могли вынудить к самому страшному — переезду в худшее жилье, вплоть до квартиры из двух комнат для семьи с детьми, который воспринимался как жизненная трагедия, потеря статуса и бюргерского окружения [91].

Квартира благополучной семьи состояла из нескольких спален в зависимости от количества членов, причем больше двух детей одну спальню обычно не занимали. Самыми большими комнатами традиционно были гостиная или столовая, иногда с альковом. Отапливалась квартира из-за дороговизны угля плохо [92], но холод считался полезным для здоровья. Мебель была в основном не новой, тем не менее сохранявший дорогой сердцу старших обитателей дома стиль буржуазности бидермайера или по крайней мере традиции благополучия рубежа веков.