Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Возвращаясь к определению « княжеского двора » А.-В. Солинья, нужно особо отметить, что модель двора Маргариты не во всем вписывается в это определение. Так, еще Э. Вьенно, исследуя немногочисленные документы о формах повседневной жизнедеятельности двора в Юссоне, отметила, что он функционировал как настоящий двор Валуа. Дочь Франции, жена короля Франции, в 1590-е и начале 1600-х гг. организовала его согласно тем ренессансным образцам, на которых была сама воспитана и которые поддерживала в Нераке и других своих резиденциях. В то время, когда двор Генриха IV представлял собой военный лагерь, а Франция погрузилась в пучину Гражданских войн и безвластья, нейтральный политически, двор в Юссоне, настоящий осколок ренессансной эпохи, функционировал как полноценный институт, организованный по регламентам французского двора, повторяя в миниатюре должностную структуру и весь луврский церемониал французских королев: ординарные мессы проходили в замковой церкви, торжественные, с обязательной раздачей милостыни, — в сельской церкви Сен-Морис; публичные обеды организовывались с участием дворян на смене, а также приглашением гостей, и зачастую сопровождались учеными диспутами, поскольку частыми посетителями были писатели (братья д'Юрфе), ученые (Скалигер), поэты (Папон, Ла Пюжад), а также художники, богословы и прочие интеллектуалы [1326] Вьенно Э. Маргарита де Валуа. С. 210–212; Шишкин В.В. Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI–XVII вв. С. 80–83. . В замке был выстроен театр, где ставились пьесы на античные темы. Воспроизведение модели двора Валуа позволяло Маргарите сохранять свои претензии на высшее королевское достоинство и даже в далекой ссылке демонстрировать королевское Величество своему окружению, в глазах которого она являлась не просто владелицей маленькой сеньории и не простой поместной дворянкой, а носительницей сакрального начала, наследницей великой династии, чей звездный час должен пробить рано или поздно.

В то время как мужчины воевали, отзвук « золотого века » двора Валуа и « осень Ренессанса » придворной жизни сохранялись при дамских дворах королев Маргариты и Луизы, но именно двору Маргариты де Валуа удалось оказать влияние на французский двор XVII в. и осуществить настоящую преемственность в деле его организации и функционирования [1327] Шишкин В.В. Французский двор в конце Гугенотских войн: потеря единства и проблема воссоздания. С. 46–51. . В отличие от Луизы Лотарингской, иностранной вдовы-королевы, королева Маргарита, дочь, жена и сестра королей, будучи носительницей королевского Величества дома Франции не могла не принять приглашение Генриха IV вернуться ко двору и занять при нем почетное место. Она понимала государственную значимость своего возвращения, поскольку считала себя частью особого, королевского мира, носительницей высшего достоинства в социальной иерархии христианской Европы [1328] Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы. С. 127. . Соответственно, свой двор она считала продолжением и неразрывной частью двора Валуа, а затем и Бурбонов. Последние Валуа, выделяя средства на содержание ее двора в Нераке и укомплектовав его состав на ⅔ из числа служащих французского двора, также воспринимали его как часть двора Франции, с особой миротворческой и организационно-церемониальной миссией. Однако в условиях возобновления гражданских войн это двойственное положение дома Маргариты стало одной из причин распада единого пространства наваррского двора. Попытка католического французского двора распространить свое влияние на гугенотский в своей основе, наваррский двор, запустив интеграционные механизмы в виде дамского политического посредничества, культивирования ренессансных культурных и интеллектуальных идеалов, новых церемониальных норм, в итоге потерпела неудачу. Религиозно-политическое размежевание и растущая власть и амбиции дома Бурбонов требовали более радикального разрешения гражданского конфликта, и, соответственно, диктовали наваррскому двору иную роль, исключающую компромисс и посредничество. Миротворческие идеи исчезли из политического лексикона обоих дворов к 1585 г.

С другой стороны, опыт функционирования межконфессионального двора стал востребован в 1593/1594 гг., когда Генриху IV, объединившему обе короны и оба двора, удалось обратить военно-политическое противостояние с Лигой и испанцами в свою пользу, и особенно, после 1598 г. — подписания Нантского эдикта, завершившего Религиозные войны. Подобно своим предшественникам, Генрих IV возобновил финансирование и организационно-политические связи с двором Маргариты уже в 1593 г., тем самым признав его частью двора Франции. Король ждал удобного политического повода для возвращения королевы Маргариты в Париж, воспринимая это как очередной акт упрочения своей власти и дальнейшей легитимизации новой династии, Пожалованный ей после развода (1599 г.) исключительный для французского королевского дома титул — королевы Маргариты, герцогини де Валуа, свидетельствовал о том, что Генрих IV, подобно своему предшественнику, стремился к куриальному единству, а значит, единству политического тела Франции, как ключевому условию реализации абсолютной власти. Распыленный во время войн французский двор собрался вместе только в 1605 г., и Маргарита де Валуа многое сделала для того, чтобы праздники и церемонии нового двора были организованы в традиционном духе многовековой истории французского королевского дома.