Елена Смилянская - «Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона - Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

В случае любого несчастья, которое могло со мной приключиться, я требовал триста фунтов стерлингов годовых для моей жены и двух дочерей или для тех из них, кто останется в живых. Мне ответили, что по указу Петра Великого вдовы получают сумму, равнуюжалованью мужа, если они вновь не выходят замуж, а сыновья и дочери получают восьмую часть того же до известного возраста 213.

Было также согласовано, что, когда бы я ни вступил в службу, я буду командующим и получу восьмую часть всех призов, как и на английской службе 214. Все эти условия были согласованы без сомнения в том, что человек, представляющий своего суверена в качестве посла, будет соблюдать и то, что не занесено на бумагу, как написанное.

Единственное, мне оставалось получить увольнение от короля. Граф сел и написал государственному секретарю лорду Рочфорду 215от имени Ее императорского величества записку с просьбой выдать мне разрешение для вступления в службу императрице. На следующий день посол [Чернышев] показал мне записку, полученную от графа Рочфорда, в которой, насколько я помню, было написано следующее: «Его Величество всегда рад удовольствовать Ее Императорское Величество в этом и во всем остальном, что в его власти, и приказы, касающиеся капитана Элфинстона, будут отправлены в Адмиралтейство». При получении этой записки был назначен день моего отъезда, и я думал, что отныне должен заботиться только о том, чтобы быть к отъезду готовым, но несколько дней спустя я получил следующее послание от секретаря Адмиралтейства мистера Стивенса 216: «Мистер Стивенс выражает свои наилучшие пожелания капитану Элфинстону и оповещает его, что сэр Эдвард Хок 217известил Адмиралтейство 218о воле его величества отпустить Элфинстона на службу в качестве флагмана ( Flag Officer ) Российского флота. М-р Стивенс ожидал письма от капитана Элфинстона, желающего разрешения вступить на службу Ее императорского величества, и по этой причине капитан Элфинстон не получил официального увольнительного письма. В связи с изложенным м-р Стивенс будет рад видеть капитана Элфинстона в понедельник в Адмиралтействе в 12 часов. Суббота 17 июня».

Я явился к м-ру Стивенсу в назначенное время и по его требованию под диктовку написал следующее письмо:

Сэр, имея приглашение служить в качестве флагмана Ее величеству императрице всея России, я прошу почтенную комиссию лордов Адмиралтейства о разрешении вступить в указанную службу.

Ваш

Д. Э.

Филипу Стивенсу, эсквайру, секретарю Адмиралтейства.

Поскольку Филип Стивенс, секретарь Адмиралтейства, пожелал поставить на письме дату 8 июня, то он тут же вручил мне следующее увольнительное письмо, датированное в конторе Адмиралтейства 9 июня 1769 г.:

Сэр,

Зачитав лордам-комиссарам Адмиралтейства Ваше письмо от 8 июня о желании получить разрешение вступить на службу императрице России во флагманской должности, я получил приказ их сиятельств лордов сообщить Вам, что во исполнение воли Его величества, переданной им сэром Эдвардом Хоком, они с удовольствием дают Вам увольнение, чтобы Вы могли отправиться во владения императрицы России и вступить в службу Ее императорского величества на флагманскую должность согласно Вашему прошению при условии, что Вы вернетесь в Англию тогда, когда потребуетесь, или по особому желанию их сиятельств лордов, или по публичному извещению, напечатанному в Лондонской Газете ( London Gazette 219), и что Вы при первой же возможности передадите мне для сообщения их сиятельствам аттестат от посла Его величества при дворе в Санкт-Петербурге, когда Вы вступите на российскую службу.

Ваш, сэр, покорнейший слуга

Филип Стивенс .

Я не стану занимать время моих читателей, прилагая к сему утомительный морской журнал всего путешествия, а приведу лишь записи о некоторых решающих моментах, которые должны повергнуть в изумление моряков всех наций.

Таким образом, я начинаю свое повествование с моего приезда в Санкт-Петербург и вставляю в повествование письма согласно их датам.

Прибыл я в день годовщины вступления на российский престол Ее императорского величества 220и имел честь на следующий день впервые быть представленным всему двору. Любезный прием, которым я был удостоен от Ее величества, великого князя и большинства дворянства, наполнил меня столь сильной благодарностью, что я задумался, смогу ли в полной мере проявить свои возможности на службе России. Любезный комплимент, который мне сделала императрица во время моего ей представления, выказал остроту ее ума. Поскольку я очень плохо говорил по-французски, я попросил английского посла лорда Каткарта 221, который был поблизости, принести от моего имени извинения Ее величеству за мой плохой французский. На это императрица ответила [лорду Каткарту]: «Скажите ему никогда не пробовать говорить по-французски, но выучить русский, хотя он не говорит хорошо по-французски, я слышала, что он заставлял французов понимать его» 222.