Елена Смилянская - «Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона - Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Оставила ли война за освобождение греков след в судьбе «эксцентричного» графа Эффингема, судить трудно. Через четыре года после своего возвращения из Архипелага Томас Говард лорд Эффингем прославился своей непримиримой позицией в отношении войны с восставшими американскими колониями: в 1775 г. из протеста против «братоубийства» он не пожелал отправиться воевать в Америке, но стал активно участвовать в парламентских баталиях 126. Именно эта его позиция в отношении Войны за независимость США сделала имя Эффингема важным для американской истории. В 1789 г. Уильям Питт назначил Эффингема губернатором и вице-адмиралом Ямайки; там, на Ямайке, в 1791 г. лорд Эффингем и скончался.

Он пережил своего соратника по Архипелагской экспедиции Джона Элфинстона всего на шесть лет. Нам неизвестно, продолжалась ли их дружба после возвращения обоих на родину в 1771 г., но, во всяком случае, с Каткартами в Петербурге Элфинстон говорил об их общем знакомом и радовался, получив известия о благополучном возвращении Эффингема из Архипелага. Вышедшие в Англии в 1772 г. записки об Архипелагской экспедиции, весьма комплиментарные для Элфинстона, не только имеют пространное посвящение лорду Эффингему, но и, похоже, частично включают отрывки из записок храброго «волонтера».

Предваряя публикацию перевода «Повествования» Элфинстона, очевидно, затруднительно здесь представить весь круг знакомых контр-адмирала, даже тех, чьи имена неоднократно появляются на страницах его «Повествования» 127. Ясно, что многих, с кем он начинал в 1769 г. Архипелагскую экспедицию, успех и слава ждали еще в отдаленном будущем. Среди тех, кто получил от контр-адмирала уроки мореплавания, были и граф Андрей Кириллович Разумовский, проживший долгую жизнь и прославившийся своей длительной дипломатической службой, и ставший впоследствии контр-адмиралом строитель Севастополя Томас Макензи, и дослужившийся до генерал-лейтенанта капитан Степан Васильевич Жемчужников, и дослужившийся до вице-адмирала капитан-лейтенант на «Святославе» Тимофей Гаврилович Козлянинов и др.

Глубоко убежденный в том, что был призван в Россию, чтобы донести до ее неумелых моряков «отменный британский опыт», Элфинстон долго был ослеплен верой в свое предназначение, однако о том, насколько пригодились в дальнейшем его уроки, судить непросто. На благодарности контр-адмиралу Элфинстону другие мемуаристы оказались скупы. Очевидно, что его окрепшие в испытаниях долгого похода и сражений 1769–1775 гг. русские соратники постепенно становились менее зависимы от чужого опыта, и в этом многие видят особое значение Архипелагской экспедиции, которую начинал Элфинстон.

Но Элфинстон был далеко не последним из шотландцев и англичан, кого агенты Екатерины II приглашали на российскую службу.

Когда Джон Элфинстон вступил на русскую службу в 1769 г., он продолжил давнюю традицию, согласно которой иностранцев нанимали, чтобы поправить состояние дел в Императорском российском флоте 128. Петр Великий приглашал иноземцев с момента рождения флота в России еще в конце XVII в. Эти иностранцы – голландцы, англичане, фламандцы, немцы, датчане – делились своими навыками в кораблестроении, инженерном деле и навигации, с их помощью Российская империя становилась морской державой 129. Первой заботой на этом «повороте к морю» 130было освоение основ конструирования и строительства кораблей, но вскоре стали требоваться и знания иностранных специалистов для обучения русских моряков западноевропейскому искусству навигации. Иностранцев включили в штат созданных Навигацкой школы, а затем и Морской академии 131.

В 1752 г. был открыт Морской кадетский корпус, в котором значительно расширился состав дисциплин, преподававшихся будущим морским офицерам. Помимо основ навигации и математики, которым учили и в открытых ранее Навигацкой школе и Морской академии, в программе Морского кадетского корпуса появились дисциплины, способствовавшие общему развитию юношества. На наем учителей, преподававших риторику, историю, политику, рисование, танцы и прочие «шляхетские науки» 132, средств не жалели.

Растущие возможности обучать навигации и практиковать учеников в дисциплинах морского дела облегчили создание корпуса флотских офицеров российского происхождения. Этот корпус пополнялся офицерами, начинавшими службу с нижних чинов, но получившими возможность дослужиться до капитанского и даже адмиральского ранга 133.