Руслан Скрынников - Три Лжедмитрия. Самозванцы на царском троне

Но царь Иван выздоровел, и династический кризис миновал. Однако Дмитрию III не суждено было надеть на голову шапку Мономаха. К его гибели заговорщики не имели никакого отношения.

Иван III Васильевич (1440–1505). Портрет из «Царского титулярника» (1672 год)

Когда царевичу минуло шесть месяцев, родители повезли его на богомолье в Кириллов монастырь. На обратном пути случилось несчастье. Передвижения наследника были сопряжены со сложной церемонией. Няньку, несшую ребенка, непременно должны были поддерживать под руки двое знатнейших бояр. Во время путешествия из Кириллова царский струг пристал к берегу, и торжественная процессия вступила на сходни. Сходни перевернулись, и все оказались в реке. Ребенка, выпавшего из рук няньки, тотчас достали из воды, но он был мертв.

В конце жизни Грозный женился в седьмой раз. Он положился на совет временщика Афанасия Нагова, сосватавшего ему племянницу Марию Нагую.

Духовенство боялось гнева монарха и разрешило брак вопреки строжайшим церковным запретам. Показав «теплое умиление и покаяние», царь избежал церковного проклятия.

В браке с царицей Марией Нагой у Грозного родился сын, которого отец нарек тем же именем, что и первенца, – Дмитрием.

Жизнь с юной Нагой очень скоро стала тяготить монарха. Еще во времена опричнины Иван задумал в случае мятежа искать спасения в Англии. Лейб-медик Бомелей подал ему мысль посвататься к «пошлой девице» (старой деве) Елизавете, королеве Англии. Планы царя не встретили одобрения в Лондоне, и тогда он решил жениться на одной из родственниц королевы – Марии Гастингс. В глазах «жениха» его брак с Нагой не мог служить помехой для нового сватовства. Посол Писемский дал по этому поводу такие разъяснения английскому двору: «Государь взял за себя в своем государстве боярскую дочь, а не по себе, а будет королевина племянница дородна и того великого дела (брака с царем. – Р. С .) достойна и государь наш… свою оставя, зговорит за королевину племянницу».

Грозный хлопотал о восьмом браке с исключительной энергией. По-видимому, он все чаще возвращался к мысли об отъезде за море. В случае успеха сватовства при английском дворе царицу Марию ждал монашеский клобук. Незавидной была бы и судьба ее младенца-сына.

Царевич Дмитрий рос болезненным мальчиком. Он страдал жестокой эпилепсией. Дитя седьмого брака, царевич был в глазах современников незаконнорожденным. Но пока жив был его отец, никто не смел сказать об этом вслух.

Царь Иван завещал престол сыну Федору. Младший сын царя, Дмитрий, имел бесспорное преимущество перед слабоумным братом. Он был умственно полноценным ребенком. Афанасий Нагой готов был употребить все средства, чтобы посадить на трон Дмитрия.

Сразу после кончины царя Богдан Бельский с согласия думы арестовал Афанасия Нагова и выслал его из столицы. Вскоре в Москве произошли волнения, приведшие к отставке Бельского. Власть перешла в руки бояр Никиты Романова и Бориса Годунова.

Еще до коронации Федора Ивановича бояре-правители отправили вдову Грозного вместе с сыном в столицу их удельного княжества город Углич. Родня царицы была оскорблена тем, что мачеха Федора не была допущена на коронацию пасынка.

Портрет (парсуна) Ивана IV, датируемый концом XVI – началом XVII века. Из собрания Национального музея Дании в Копенгагене

Когда правитель Никита Романов из-за тяжелой болезни устранился от дел, власть попытались захватить высокородные князья Шуйские. Им удалось сплотить всех противников правителя, включая Нагих.

В 1586 г. Годунов рассказал английскому агенту Джерому Горсею о заговоре Шуйских и Нагих. Царь Федор обладал слабым здоровьем и мог умереть в любой момент, и тогда отсутствие утвержденного думой законного наследника могло привести к смуте и кровопролитию. Дмитрию едва исполнилось четыре-пять лет, но это не имело значения.

Царевич Дмитрий стал представлять реальную угрозу для правителя, когда родня царевича объединилась с Шуйскими. Углич оказался втянут в опасную интригу. Нагие готовили царевича к грядущим переменам, старательно поддерживая в нем неприязнь к советникам царя Федора. В характере Дмитрия рано проявилась унаследованная от отца жестокость. Зимой мальчик лепил снежные фигуры и называл их именами ближних бояр. Окончив работу, он принимался лихо рубить им головы, приговаривая: «Это Мстиславский, это Годунов». Характерно, что Нагие не учили царевича рубить голову Шуйскому, который был фактическим руководителем столичной Боярской думы.