Николай Рыжков - На острие проблем – 3

— Я разговаривал с очень высокопоставленными военными. Они говорили мне, что, во-первых, всё сказанное Путиным в его Послании Федеральному собранию 2017 года абсолютно реально. И, во-вторых, это разработки пятнадцати-двадцати и более лет.

— Конечно-конечно. Я немного отступлю от Вашего вопроса. Раза два в бытность свою премьером я был в Зеленограде с министром электронной промышленности Владиславом Колесниковым. Он предложил встретиться с нашими молодыми электронщиками, их человек восемь-десять было. Пришли к ним в бытовки, сели. И они начали рассказывать о будущем электроники, в том числе биологической, — о том, что потом стало реальностью. Сижу, слушаю…

Ребята в очках, замурзанные такие. Когда мы вышли, распрощались, я говорю: «Владислав, ты — министр электроники, ты должен понимать, о чем они говорят, а я — инженер-механик, изучал классическую ньютоновскую механику, и в лучшем случае понял одну треть. Молчал, чтобы дурь свою не показывать. А ты вообще понимаешь, о чём они говорят?» Он мне: «Николай Иванович, если Вы одну четвёртую — одну треть поняли, то я половину… Вы думаете, они сумасшедшие все?» — «Ну, думаю, около этого». «Нет, Николай Иванович, будущее — за ними» — «Слушай, — говорю, — у них же тараканы в голове, они говорят о чем-то непонятном… Это — фантастика какая-то!» — «Вот эта фантастика и будет завтрашним днём! Вот эти мужики патлатые и будут создавать будущее. Давай так: я не понимаю, ты ещё больше не понимаешь — поэтому не надо паниковать».

Так что такие школы есть, их надо сохранять и развивать. Не думаю, что всё окончательно разгромлено. Но меня что беспокоит? То, что был нанесён сильнейший удар по нашей Академии наук.

Виктор Алексеевич, Вы знаете, между нами говоря, какая часть Академии наук в советское время работала на оборону?

— Нет.

— Семьдесят пять процентов! Семьдесят пять процентов!

— А как же тогда её можно было разваливать?

— Откуда я знаю?! Это же всё на наших глазах произошло. Семьдесят пять процентов! Это же всё келдыши, это же всё александровы, это же всё мужики, которые работали на оборону! Когда я приходил к ним или на их выставки, я не понимал, не понимал! А они всё это делали! Когда они говорят, что в Мурманске включают лампочку, а в Канаде её видно, я спрашиваю — как? Они: «А вот так! Видно!» И всё в таком духе.

Не понимаю, как же все-таки был нанесен удар по Академии — не понимаю я этого! Не понимаю! Неужели не докладывали? Вы знаете историю нашей Академии?

— В общих чертах…

— Ситуация была такая. Когда Пётр открывал окно в Европу, он, конечно, открывал его во все стороны. Науки, кораблестроение, фаянс и так далее и тому подобное. Я читал, как он вёл переговоры с Лейбницем во время пребывания за границей …

— И приглашал его к нам.

— Да. Советовался с ним, как быть с наукой. Дело в том, что к тому времени наука в Европе была сформирована в университетах. Университеты были в Италии, Германии, Пруссии, Франции. В Англии не знаю — были или нет…

— Были, были — Оксфорд, Кембридж…

— Короче говоря, наука сосредоточилась там. У нас — ноль. У нас ни одного университета не было. У нас, в лучшем случае, была латино-греческая…

— Греко-латинская академия, основанная украинцами (малороссами?), кстати.

— Греко-латинская академия, где учили писать, читать и немножко арифметике. Больше ничего у нас не было. Идея Лейбница — учитывая, что у нас нет университетов, а в случае их создания потребуется лет сто ждать результатов, — состояла в том, чтобы создать такую научную организацию, которая и вошла в историю как Академия наук. Вы, наверное, знаете, что среди первых академиков никого из русских вообще не было. И что «норманская теория» зарождения нашего государства…

— Появилась при помощи наших «гостей»…

— Так писали немцы. Вот они и написали нам…

— Байер и Миллер, по-моему…

— Да. …Что мы дурачки — приходите к нам, володейте нами и так далее. Вот так родилась Академия, которая сыграла и играет огромнейшую роль во все времена. И считаю — это уникальнейшее в мире достояние. А наносить ей один удар, потом второй?… И сейчас, по сути дела, превратить её в самый натуральный клуб? Но школы у нас есть, и, я думаю, их необходимо развивать, поддерживать.

Но нужно ли нам иметь дело с заграницей? Я вспоминаю того же самого японца, который сказал, что мы навсегда отстали в электронике. Почему у нас более менее с автомобилями нормально? Легковыми, правда…

— Ну, более менее. Сейчас пошли…