Александр Сидоров - На Молдаванке музыка играет - Новые очерки о блатных и уличных песнях

А теперь обратимся к поэме. Вот что пишет Михаил Кононенко:

«Давайте рассмотрим, как у Лермонтова описывается этот богатырский бой:

Из этого описания становится очевидно, что опричник Кирибеевич начал бой честно, по правилам, нанося удар в грудь, или, выражаясь боксерским жаргоном, по “корпусу”, хотя и знал, что в лице купца Калашникова имеет своего смертельного врага. Но он также знает и то, что грубое нарушение правил ведения кулачного боя карается казнью и что даже для него, любимого опричника, царь исключения не сделает, поскольку нарушение правил с его стороны не может быть случайным. Кирибеевич не может выйти из боя или отказаться от него, потому что нужно будет объяснять царю причину такого поступка, а причина такова, что царь не будет в восторге. Для Кирибеевича единственный выход — одолеть купца в честном бою. Купец же Калашников после удара, нанесённого ему Кирибеевичем, понимает, что против профессионального бойца, каковыми в то время являлись опричники, ему едва ли удастся выстоять в честном бою, и сознательно идёт на нарушение правил, которое карается смертной казнью, — он наносит Кирибеевичу удар “прямо в левый висок со всего плеча”. Удар смертельный и хорошо выверенный, поскольку он знает, что ещё раз нарушить правила и добить противника ему никто не позволит. Так, отстаивая свою честь и честь своей семьи далеко не праведным способом, Степан Парамонович хорошо осознавал, что он делает. Купец Калашников знает, что заслужил смертную казнь. “Чему быть суждено, то и сбудется; постою за правду до последнева!” Это — отчаянный крик души честного человека, решившегося на бесчестный поступок. Он роняет себя в своих же собственных глазах, и сама жизнь для него после этого бесчестия уже становится непосильным бременем».

То, что Калашников нарушает правила честного боя, не ускользает и от внимания других критиков. Однако, к примеру, Е. Грищук и М. Никифорова пытаются оправдать купца: «Лермонтов изображает единоборство — “охотницкий бой одиночный”… Был ещё другой вид единоборства — бой “сам на сам”, или “поле”. Он, однако, происходил не на льду Москвы-реки, а у Ильинских ворот Китай-города. Бой “сам на сам” — судебный поединок. Дрались обычно обидчик и обиженный. Тот, кто оказывался победителем, признавался правым, а побеждённый — виноватым. В бое “стенка на стенку” существовали свои правила: лежачего не бить, по виску и “под микитки” (под вздох) не ударять. При поединке “сам на сам” дрались без правил. Калашников “ударил своего ненавистника прямо в левый висок со всего плеча”, это говорит о том, что купец рассматривал бой с опричником на Москве-реке как судебный поединок. Да иначе он и не мог поступить. Калашников не имел права “просить поля” у Кирибеевича, как тогда назывался вызов на судебный поединок. Ведь опричник заранее считался правым».

Резон в словах авторов есть. Иван IV, дабы создать крепкое государство, объявил центральную часть страны собственной землёй царя — опричниной. На опричных землях деревни и сёла отбирались у знатных владельцев, а их самих царь селил на земли, названные земщиной. Опричные земли Грозный роздал преданным ему служилым людям, составившим личную гвардию царя. В любом споре опричник был заведомо прав, жалобы на него от земских людей не принимались. Поднять руку на опричника считалось тяжким преступлением. То есть «просить поля» для смертельного боя с Кирибеевичем Калашников не мог, а смыть позор кровью надо! И Степан Парамонович превращает «спортивный» «охотницкий бой» в смертельный поединок «Божьего суда». Купец честно предупредил опричника: